Зная о моей тяге к земле, один из подписчиков (обладатель хорошего сада на горе́) выдал мне несколько книг из своей библиотеки по теме. Некоторые были очень хороши, хочется даже не возвращать, а вот эта — странненькая.

Максимова М. В., Кузьмина М. А. — Сад с выдумкой и любовью. — М: Изд-во Эксмо, 2005. — 100 с., ил. ИСБН 5-699011413-0, Дополнительный тираж 5000 экземпляров

Если бы собрать мои посты про облагораживание территории у дома, дописать чего-то про терраформирование на даче и выпустить это в бумажном формате, то получится такая же книга. Это такие заметки больше для себя, которые также будут интересны знакомым и каким-то людям, у которых тоже есть небольшой сдвиг на цветочках.

Написано довольно просто, но с витиеватостями:

К осени он [куст ежевики] стал выше любого баскетболиста, и пришлось ветки привязать к опорам из длинных жердей, чтобы ветры и снегопады не искалечили так странно и таинственно появившийся куст.

Авторок у книги было две — мать и дочь. Они рассказывают о том, как купили дом и на протяжении многих лет его перестраивали и оформляли, растили на участке сад. Значительная часть содержания (и текстов, и фотографий) — рубрика «Очумелые ручки». От этого я иногда испытывал le cringe. Если поддержка козырька на крыльце из трёх пар зингеровских швейных машинок выглядела ещё туда-сюда, то бордюр из керамических бутылок (где они столько одинаковых только взяли), пугало из торшера — за гранью добра и зла (в карусели ниже я не стал показывать самое дикое). Понятно, откуда растут ноги: Маргарита Максимова и Марина Кузьмина профессионально занимаются домоводством. Профессионально — это я не про то, что они это делают мастерски, не про то, что у них хороший вкус. Мне кажется, значительную долю их дохода составляет всякое вязание, макраме и прочий пэчворк: возможно, изготовление вещей на заказ, проведение курсов и — точно — выпуск книг.

Опус магнум Маргариты Максимовой — культовая «Азбука вязания». Она так хорошо написана, что до сих пор переиздаётся, хотя по теме на рынке десятки других популярных книг, особенно модных японских.

Это экземпляр тёщи

В этой книге я не оставил ни одной закладки, но это не значит, что у меня не возникло ни одного вопроса к содержанию или мне совсем ничего не показалось интересным, но рекомендовать её не могу. Многое для меня было уже само собой разумеющимся, я это пережил. Другим же то, о чём рассказывают авторки, может и пригодиться.

Сюда вынесу (для примера) описание опыта устройства двух элементов сада: водоёма и газона.

Водоём

На участке сделали несколько водоёмов из старых ванн (похоже на мой опыт — прудик возле хрущёвки у меня из поддона душевой кабины). Их три или больше, из текста не очевидно, но смысла это не меняет. У многих на даче есть ванна, используется обычно для полива, но хозяйки решили зарыть и устроить водоём, а чтобы он был побольше и форма была причудливее, то в одном месте устроили конгломерат из размещённых под разными углами и на разном расстоянии трёх ванн. Между ними посадили многолетники, задекорировали подходы и края камнями, установили фонтан и фонарь из торшера.

Авторки пишут удивительное: что за пятнадцать лет ни разу не вычерпывали воду и не чистили! Хотя там всё заилилось, вода не протухает: кошка пьёт. Они прямо так и рекомендуют поступать с прудом:

Воду из него никогда не сливайте, а также не очищайте дно и бока от налипших ракушек, травинок, лягушачьей икры и другой замечательной живности. Ваше дело — только подливать в него воду в жаркие дни. Если хотите, то для экзотики можно запустить неприхотливых рыбок, которые на зиму оледенеют, а весной оттают и начнут опять плавать и плескаться как ни в чём не бывало.

Я соглашусь, участок без водоёма сильно проигрывает участку с водоёмом. Поэтому рекомендую устраивать хотя бы небольшие. Но идея не чистить такие пруды мне непонятна. Ладно, если у водоёма будет большая площадь и так устроено дно, что там организуется какая-то похожая на естественную среда. Но в пластмассовом или металлическом резервуаре малого объёма жизнь будет, то только очень специфическая. Со временем это превратится в мисо-суп. Особенно если во время покоса туда будут попадать ошмётки травы. Также меня смущает установка фонтана в грязную воду: какие у него должны быть фильтры?

Со мной солидарен и хозяин книги, у него была попытка устройства: «С ваннами — гиблая идея. Особенно если по участку хотя бы иногда пробегает живность. У нас там жуков, мышей, мух было столько, что хоть суп вари. Пруд превращается в зону смерти. Жуть».

Газон

Полтора десятка лет они устраивают на участке дикий газон, который стригут на высоту 5 см и не нарадуются. Дают следующие советы:

1. Травяные дорожки между цветниками делать не меньше метра, иначе сложно ходить с косилкой. От себя добавлю, что на любом участке никакие дорожки (что травяные, что с твёрдым покрытием) не должны быть уже 60 см, по ним должна проезжать тачка, а хорошая тачка — с двумя колёсами. Проходы между грядок могут быть поскромнее, но никак не меньше 40 см. Экономить — тяжкий грех.
2. Во весне, пока рельеф хорошо виден, выравнивайте ямки за счёт срезки бугорков.
3. Не надо стричь ниже 5 см (это уже скрывает дефекты), очередную подстрижку надо делать, когда поднимется до 10 см. Если не прозевать срок очередной подстрижки, то траву можно будет и не убирать: она перегниёт прямо тут и удобрит землю. Если же была большая пауза или из-за дождей трава буйно пошла в рост, тогда состриженного будет очень много, и в этом случае лучше поставить на газонокосилку бункер или же убирать скошенное веерными граблями, заодно вздабривая войлок (слой отмершей, но не слежавшейся травы). Добавлю от себя, что стричь ниже 5 см неправильно, особенно в жару: так трава выгорает. И уж чего точно не надо делать, так это работать триммером, но про это у меня будет отдельный материал.
4. Возле дома и на магистральных дорожках нужно всегда косить с бункером, иначе свежескошенная трава будет сперва на подошвах, а потом растащится по помещениям.
5. Газон должен быть выше уровня цветников или огорожен бордюром, чтобы газонокосилка не повредила растения. А ещё лучше сделать дополнительно сделать полосу отчуждения в 10…15 см между газоном и клумбой.
6. Края газона после покоса обрезайте прямой лопатой, это будет аккуратно. Кантик!
7. Засевайте проплешины, например, мятликом.
8. Последняя стрижка — поздней осенью. А потом всю траву собирайте вместе с листьями, опять беспокоя войлок. //А я вот листья собирать не рекомендую (потом объясню).
9. Не надо использовать химические удобрения и гербициды.

Ещё привели в книге интересную идею: оставлять небольшой кусок правильной или, если хотите, неправильной формы вообще без покоса, чтобы был естественный кусок лугового разнотравья. Если не допускать распространения высоких бурьянных трав (крапивы, лебеды) и выдёргивать их, то обычная трава не вырастет выше колена, выглядеть будет симпатично и естественно, на фоне подстриженной травы получится как бы цветник. Я хочу так сделать в Поленовском саду на будущий год.

Если первая глава — о том, как авторки обустраивали свой дом и участок, то вторая глава — рассказ о растениях, с которыми они работали. Мне симпатично, что они пишут о своём опыте, что именно они делают в какой сезон и с какой периодичностью с конкретным растением. Для Иркутска не весь этот опыт применим (в силу специфического климата), а вот для большей части Западного Зауралья может быть полезным. Растения многолетние, чтобы работа по саду не превратилась в каторгу. Так и надо.

Лучшая же часть книги — приведённая с купюрами «поэма» о компосте из книги Натальи Михайловны Жирмунской «Огород без химии». Благодаря этому фрагменту я подумал, что нашёл ошибку, которую допускал при производстве компоста в предыдущем ящике. Когда в этом году буду закладывать фабрику компоста (уже в новом, большом, трёхсекционном ящике), буду следить, чтобы сухого материала было в несколько раз больше, чем мокрого. Проверю, что из этого выйдет.

Оформление

Корешок в русской традиции

Книга крупного формата. Это хорошо, потому что значительная доля информации находится не в текстовом виде, а в картинках. Бумага выбрана офсетная, а не мелованная. Поэтому фотографии не такие сочные, зато нет раздражающего блеска. Мне кажется, что это решение правильное: так передаётся атмосфера дачи.

Фотографии, если я ничего не путаю, сделали те же, кто писал текст. Знаю, как сложно сфотографировать растения, особенно на большой площади, поэтому мысленно аплодирую. А вот человеку, который делал цветокоррекцию — не аплодирую: на обложке всё завалено в черноту и зелень.

Вёрстку обсуждать смысла нет, но она соответствует. Особенно — колонтитулы.

Форзацы с обеих сторон одинаковые и странные. Могли бы сделать одно настоящее фото, а собрали из отражённой фотографии

Каптала нет, корешок выглядит неряшливым

Эту книгу уже вернул хозяину. У меня и своих много, от целой стопки избавляюсь.

☉
Форма для единоразового взноса в поддержку выпуска книжных рецензий — форма ниже (потребуется регистрация в Юмани даже для отправки с банковской карты). Подписчики на  Бусти с уровнем от Перекати-поле смогут видеть дополнительные материалы и выбирать новые книги для рецензий. Остальные — подписывайтесь на Телеграм-канал, там есть то, чего нет в этом блоге.

Эту толстенную книгу меня попросила прочесть жена, ей было интересно, какое у меня будет мнение по поводу книги её детства. Сама она её не читала, только рассматривала картинки и дала мне поручение пересказать, про что же там. Я прочитал, мне понравилось, рассказал ей и про книгу, и про авторов и про их машину. Сейчас и вам расскажу.

Иржи Ганзелка, Мирослав Зикмунд, «К охотникам за черепами». Перевод с чешского Л. П. Можанской и К. В. Тарабрина. Иллюстратор Франтишек Пршикрыл. «Артия», Прага. Отпечатано в Чехословакии. 1959

У книги ещё была суперобложка, но она не дожила, эта из интернетов

Два чеха из Чехословакии рассказывают о своей поездке по Латинской Америке. Основная цель — знакомство с дикими племенами и их культурой изготовления тсантс — человеческих голов, высушенных до размеров яблока. По пути они заезжали и в крупные города, и в мелкие деревни и общались с местным населением и природой. Описывали они всё это живо, образно («Горные склоны снова оделись лесом и зашнуровались лианами» или вот: «С настойчивостью дождя, в котором кто-то растворил щепотку марганцевой соли, утренняя заря просачивается сквозь щели в бамбуковых стенах»). Иногда авторы теряли меру, и казалось, что одного из них покусал Пришвин, а другого — Бианки:

И так уже было совершенно ясно, что здесь с Перуанским течением происходит что-то странное. Туман над побережьем, сопровождавший нас ведь день, вдруг исчез, ртуть в термометре поднялась до тридцати. Ну разумеется, вот и объяснение. Зелёные стрелки, которые на карте Тихого океана бежали стройными рядами откуда-то от Антарктиды вдоль чилийского и перуанского побережья на север, обнаружили вдруг, что им надоело сопутствовать скучным пескам, и они начали нерешительно поворачиваться к ним спиной. Суша лишь приветствовала этот лицемерный жест ледяного подлеца, который так обезобразил её за тысячелетия, покрыл её с помощью своего союзника-ветра сотнями километров пустыни и пытается задушить в ней жизнь. Гигантские песчаные серпы, лезвия которых ветер щербил о камни, начали теряться в робких улыбках зелени, а кое-где ещё злобно ударяли по кудрям кукурузы, тянущейся из песка к солнцу.

Приводились и исторические страшилки о колонизации Латинской Америки европейцами (нехристями называли «индийцев», то есть тех, кого сейчас мы называем индейцами):

Куда бы испанцы ни ехали, — пишет Лаc Касас, — они берут с собой свирепых и лютых псов, так выдрессированных и обученных, чтобы они бросались на индийцев и сразу же рвали их на куски и пожирали. Многих индийцев, связанных друг с другом цепями, они тянут с собой в качестве корма для своих псов как стадо свиней, и убивают их, устраивая массовую бойню. И говорят друг другу: «Одолжи мне четверть нехристи для моих псов; когда я сам нехристя зарежу, я тебе отдам». Будто это четверть свиньи или барана! Другие же поутру отправляются на охоту с псами, а когда после возвращения их спрашивают: «Была ли счастливой твоя охота?» «Довольно счастливой, — отвечают, — мои псы загрызли пятнадцать или двадцать нехристей…»

Рассказы авторов о жизни с «нехристями» были самым интересным. Я думаю, они навидались там разного и часть материалов была зацензурирована. Но и то, что напечатано, — показательно.

Хиваро убеждены, что только в снах заключена правда, что дневная жизнь при полном бодрствовании полна миражей и лжи. Только во сне люди говорят правду, даже враги, так как они в это время освобождены от своей телесности. Но нормальный сон приносит не слишком много видений, а потому их приходится вызывать искусственно.
Для этого служат одурманивающие напитки.

Хиваро убеждены, что женщина не может забеременеть после одного сношения. Для этого необходимы многократные повторения, и каждый раз плод немного увеличивается, примерно так, как растёт серп месяца.
Злые духи в разных образах подстерегают женщину и стараются овладеть ею. Если это удаётся, то может, например, родиться двойня. Ребёнок, появившийся на свет вторым, несомненно является ребёнком опасного демона, и большинство индейских племён бассейна Амазонки считает необходимым убивать этого второго ребёнка, чтобы он не принёс несчастья всей семье. Хиваро — одно из немногих племён, не знающих этого обычая. Двойню они считают хорошим предзнаменованием, и рождение двойни даёт повод для семейных торжеств.

Рассказывалось (и показывалось несколько раз на фото, в карусели ниже увидите) о приготовлении женщинами напитка из черимойи. Они набивали рот плодами, пережёвывали их в кашу и выплёвывали в ёмкость. Там всё это бродило, и мужчины позже это пили.

Удалось узнать и об изготовлении тсантс, не зря рисковали. Оказывается, охотники за головами — не фигура речи. Хиваро действительно не просто срезали скальп, как другие индейцы, а отрезали голову целиком, снимали всю кожу с черепа вместе с волосами, выскабливали её изнутри, высушивали горячим песком, вылепляя черты лица жертвы. Получившаяся голова оказывалась размером с яблоко, только волосы оставались той же длины, что и были.

И всё это в декорациях неизвестных регионов. Например, я ничего ранее не слышал про самое лёгкое дерево — бальсу, про растительную слоновую кость — орехи тагуа, про дерево цедрелу. Про каобу однако знал (под другим названием).

Мне книга очень понравилась, две любимых истории — про незрелые яйца и про то, как радио Эквадора сделало адаптацию «Войны миров» Уэллса, в которой рассказывали в прямом эфире о нашествии марксистов с Марса (в результате погибло шесть человек и были погромы радиостанции).

Это только одна книга из серии, я хочу теперь если не прочитать, то хотя бы полистать остальные. Было издано восемь книг в этом оформлении (в чехословацком издании), и они ещё издавались отдельно в СССР с советским качеством печати. Чехословацкие издания можно найти и отдельными томами, и собраниями у букинистов, вот, например, восемь книг на Авито за 3000 ₽ (правда, без суперобложек).

Тревел-блогеры

Ганзелка и Зикмунд были настоящими тревел-блогерами (конечно, они могли быть ещё высокоградусными масонами и чешскими шпионами, но первое известно точно). Они познакомились, когда им было по восемнадцать лет, после поступления в торговую школу и тогда разработали план путешествия по пяти континентам (и потом его придерживались). Они понимали, что для того, чтобы их путешествия состоялись, нужно, чтобы были люди, готовые их поддерживать финансово, а чтобы путешествия были более интересными, нужно содействие в том, чтобы попадать в интересные места. Поэтому они не просто всё описывали текстом, они делали много фотографий, кинозарисовки, собирали предметы материальной культуры. Таким образом они и рекламировали будущие поездки, и отчитывались за совершённые.

В результате они написали полтора десятка книг, сняли полторы сотни короткометражек, четыре полноформатных фильма, выпускали еженедельные радиопередачи (когда не могли быть в студии, то присланный в Прагу текст читали два актёра). Я нашёл плейлист из небольших роликов, снятых ими в поездках.

Вы представьте, как всё это было сложно делать, сколько места занимали камеры, аккумуляторы, расходники?! Например, чтобы снять проезд машины через реку или её поворот по серпантину, нужно, чтобы оператор вышел и прошёл вперёд, снял проезжающую машину, а потом бы догнал её (или чтобы машина довезла оператора до точки съёмки, вернулась назад и потом ещё раз красиво проехала мимо, а потом вернулась уже за оператором).

Организация таких длительных маршрутов по территориям разных, иногда не дружественных друг другу стран (да ещё сразу после тяжелейшей войны) требовала сложных согласований, которые нужно было получать без всякого интернета. Проблемами были и дороги, и точные карты. Как пример недостатка информации авторы приводят данные о площади одной из стран на пути, Эквадора (я добавил в таблицу актуальные данные для полноты картины).

† Площадь Эквадора никогда никем не была измерена, но предполагается, что около 150 000 квадратных километров занимает территория западнее Андского хребта. Остаток на востоке страны относится к бассейну рек, вливающихся в Амазонку.
‡ Кроме амазонской провинции Орьента.

Авторы стали очень популярны и на родине, и в странах соцлагеря, и в мире вообще (их книги перевели на одиннадцать языков). Но они поддержали Пражскую весну, поэтому государство их закенселило, когда выправило политическую ситуацию. Последняя книга Ганзелки и Зикмунда «Цейлон: рай без ангелов», получила 120 000 предзаказов и уже готовилась к печати в государственной типографии, но в свет так и не вышла. Только после Бархатной революции перебивавшихся чёрной работой героев вспомнили. Их стали снова приглашать на телевидение, возобновили переиздание книг, организовали музей.

Путешественники хотели проехать по всему миру, но не смогли этого сделать: на пике популярности их лишили возможности выезжать из страны или искать финансирование (все поездки они совершали за свой счёт, привлекая иногда заёмные средства, рассчитываясь гонорарами). Поэтому кругосветка продолжилась только через двадцать лет. Но Австралию в 1992 году проезжал уже только один Зикмунд: здоровье его друга было подорвано (сам же Мирослав Зикмунд прожил 102 года и умер совсем недавно).

Машина

По легенде, чтобы получить поддержку в путешествии, они обратились к директору «Татры» с предложением прорекламировать их машину в колониальных странах. И получили себе средство передвижения. Это была удивительная машина Татра-87. На фотографиях в книге её внешний вид меня заинтересовал: три фары и обтекаемая форма. Я начал искать о ней информацию и был просто поражён. Этот автомобиль спроектирован и выпускался ещё в тридцатых годах, а ездили они на ней после Второй мировой! По джунглям, пустыням, горам — на машине представительского класса.

Таких автомобилей сохранилось мало: их не выпускают уже семьдесят лет. Но как минимум один экземпляр есть у нас в стране, находится в Туле. Его восстановили, он на ходу. Ролик ниже будет интересен тем, кто что-то понимает в автомобилях, мне все эти хребтовые рамы, кубические лошадиные силы двигателя и прочий клиренс мало о чём говорят. Но даже я понимаю, что это и красиво, и функционально.

Поездка по СССР

В поездке по СССР путешественники тоже использовали Татру, но уже другую модель — фургончик Татра 805.

Они ехали из Владивостока на запад (я когда планировал свой веломаршрут вдоль страны [поперёк страны — от заполярья до Крыма через Белоруссию и Украину — я уже пропедалил], тоже собирался ехать из Владивостока, это же логично: чем ближе к осени, тем холоднее, поэтому лучше приезжать в осеннее тепло европейской части страны, чем в резкоконтинентальные перепады температур Сибири или холод Дальнего Востока).

Они проезжали и Иркутск (в мае 1964) и потом около месяца провели в Прибайкалье. Их сопровождал в том числе путешественник и корреспондент «Известий» Леонид Шинкарёв, с ним они несколько недель ездили по Иркутской области. Они побывали в отдалённых поселениях (не всегда на машине, их иногда доставляли и самолётами), на стратегических объектах (вроде гидроэлектростанций). Они по-настоящему познакомились здесь с Евгением Евтушенко. Двумя годами ранее они были представлены друг другу на съёмках фильма «Застава Ильича». А 8 мая 1964 года в Иркутске Евтушенко читал отрывки из поэмы «Братская ГЭС». Странно, но про этот визит не написано ничего ни в Иркипедии, ни в «Глаголе».

Вообще, их на всём протяжении маршрута кто-нибудь сопровождал. Кроме сотрудника комитета госбезопасности всегда были какие-нибудь люди из партии, ударники, дети и так далее. Путешественникам устраивали потёмкинские деревни, но те очень скоро попросили как-то снизить контроль и дать возможность хотя бы немного посмотреть страну самим, разговаривать с местными без посредников. И без официальных встреч с возлияниями.

Но книге о поездке по Союзу не суждено было выйти. Хотя Ганзелка и Зикмунд не были антисоветчиками (они даже вступили в компартию, когда вернулись на родину), они рассказали в своём отчёте не только о победах и успехах коммунистической партии Советского Союза, а ещё и честно написали про неудачи и проблемы. Неоднобокий показ ситуации в Союзе не понравился высшему руководству страны — путешественников поблагодарили за внимание и с ними распрощались. Подобная крамольная публикация о СССР в дружественной стране была просто невозможна.

Причинами неурядиц в экономической сфере Ганзелка и Зикмунд считают проблемы политические и моральные. Часто «повседневная жизнь казалась нам огромным, мощным автомобилем, водитель которого одной ногой жмёт на газ до упора, а второй ногой — на тормоз; в одно и то же время» (цитирую по статье «Советские 1960-е глазами „прогрессоров“ из соцлагеря»):

Неслыханно: как может быть представитель партийной власти одновременно и членом парламента? Какой инициативы, и в особенности критики, от него можно ожидать, когда его высокое кресло и хороший доход повелевают ему молчать? Законодательная и исполнительная власть не должны быть в одних руках!

Сообщения, передаваемые снизу вверх, напоминают камни — река их омывает и превращает в одинаковые.

Какой культуры управления, методик и содержания работ, какой этики мышления можно ожидать от депутата Верховного Совета, который каждый день ходит отправлять естественные надобности в деревянный сарай, такой низкий, что в нём взрослый человек не может выпрямиться, с продуваемой ветром крышей из досок (в Сибири!), загаженным и заплёванным полом и с единственной возможностью попасть туда весной — протоптав тропинку через снежную кашу? Как он может принимать решения об управлении государством, если не может построить (или распорядиться о постройке) нормальной уборной?.

Предлагаем одноразовую акцию, которая дала бы работу идеологам: вместо наглядной агитации, которая вместе с аппаратом, её обслуживающим, стоит огромных денег, построить по всему Союзу культурные уборные. Это будет иметь гораздо большее влияние на уровень жизни и психологию людей, чем пустые лозунги.

«Ленин — наше знамя, партия — наш рулевой!» (Тюп, Киргизия) — это немного напоминает мальчика, который идёт по лесу ночью и громко говорит: «А я не боюсь, а я не боюсь!»

Эту книгу не продаю (и читать тоже не дам), но есть в моей букинистической лавке другие на отдачу и продажу.

Оформление

Книгу очень приятно держать в руках: она увеличенного формата, тяжёлая, с большими страницами. Большие страницы — щедрые поля, крупные иллюстрации. У издания этой же книги нашей «Молодой гвардией» всё совсем не так, отечественное рядом не стоит с чехословацким.

Переплёт твёрдый тканевый с высокой печатью в одну краску. Книга перенесла многое, и залив какой-то жидкостью, и падения с высоты (возможно, неоднократные), переплёт пострадал, но блок ещё держится и не рассыпается, а вот капталов уже нет.

Ориентация надписи на корешке — в русской традиции

Иллюстрации разные: на форзацах — цветные карты путешествия, внутри — чёрно-белые схемы, диаграммы и карты прямо по тексту, а также восьмилистовые вклейки с фотографиями на полосу или даже разворот (в массе — тонированные в сепию, но две вклейки с преимущественно цветными снимками), главы предваряются и заканчиваются рисунками. Мне вообще кажется, что для книги о путешествиях такие рисунки не менее важны, чем фотографии: фотография отображает условную реальность, в то время как рисунком можно добиться субъективного восприятия событий самими исследователями: как они ощущают то, что видят.

В конце книги отдельная длинная разворотная карта

Вёрстка приятная, у нас так уже и ещё не умели. Типографика традиционная, но специфическое оформление цитат — »кавычками наизнанку«.

☉

Для единоразового взноса в поддержку выпуска книжных рецензий — форма ниже (потребуется регистрация в Юмани даже если будете отправлять с банковской карты), для ежемесячной подписки — Бусти (это ускорит выход постов и про город, а также стимулирует мою общественную деятельность). И подписывайтесь на Телеграм-канал, это бесплатно.

В сентябре прошлого года «Иркутская слобода» отмечала десятилетие, так что в этом посте я наконец подведу итоги первых десяти лет этого проекта. Я хотел приурочить его к дате официального открытия (какое-то сентября 2021 года), но редакционная коллегия на нескольких голосованиях выбирала другие темы: о «социальных» «предпринимателях»; удалённый по цензурным соображениям материал; о фильмах про женскую месть; о покраске бордюров; о частных перевозчиках; о том, чем мне люб Иркутск; о том, как красить заборы и спилы на деревьях.

И только сейчас пост о годовщине исторического квартала получил достаточную поддержку. Пусть задержка на десять месяцев вас не смущает: перерезание ленточки осенью 2011 года было скорее техническим. Строительство и внешняя отделка объектов продолжались и в 2012 году, а сам квартал так и вовсе до сих пор не завершён.

Фотографии Лены Мироновой-Ходиной за неделю до официального открытия. Не всё готово

Интересно, что статья об этом квартале в Иркипедии очень маленькая и неинформативная. А статья в Википедии неточная и устаревшая: не обновлялась с мая 2018 года. Хотя, казалось бы, такой выдающийся проект должен быть освещён подробно. Но делать это с каждым годом сложнее: некоторые сайты, на которые были ссылки, не работают, их нет даже в веб-архиве (ряд публикаций, на которые я опирался, доступны только там).

Этот пост состоит из нескольких частей. Сперва расскажу об истории квартала, его названиях и про идею реновации. В следующем посте (черновик почти готов) расскажу о том, получилось ли из этого сделать какую-то франшизу или вдохновить другие города на подобный эксперимент; покажу фотографии пяти- и десятилетней давности и снятые в 2022 году объекты в том же ракурсе, а также порассуждаю что пошло не так и как этого можно был очень избежать.

А пока, для погружения в атмосферу, включайте звук прогулки по этому кварталу. Я обошёл его по периметру кругом и по двум внутренним аллеям насквозь.

История и планы

Предыстория

Этот квартал начал осваиваться в середине 19 века, заселение шло со стороны более пологой Зимне-Байкальской улицы (ныне 3 Июля), постепенно усадьбы поднимались и по Летне-Байкальской (ныне Седова). Хотя в основном здесь были деревянные здания, квартал не пострадал во время великого пожара 1879 года, когда выгорел центр города. Обычно дома имели фасады в три окна, реже — в пять. К ним пристраивались сени. Одноэтажные дома возводились на подклети — полуподвальном этаже. Во второй половине 19 века стали строить двухэтажные усадьбы, часто с мансардами или балконами. Иногда в задней части особняка располагался антресольный этаж — всё это делали для увеличения площадей для сдачи внаём. Самый большой и единственный в квартале трёхэтажный каменный дом Сусленникова (с ювелирной мастерской Алексеева) находился на Летне-Байкальской, 36 (сейчас на этом месте двухэтажное каменное здание).

Основное назначение квартала — жильё. Здесь жили и хозяев усадеб, и арендаторы, в массе — люди невысокого социального статуса: мещане, крестьяне, отставные военные, мелкие чиновники, ссыльные. Располагались в квартале и мастерские (кроме упомянутой ювелирной, ещё портняжная, мебельная), концентрировались они в районе улицы Мастерской (ныне Кожова), на разных её сторонах ещё в начале 20 века работали слесарная, переплётная и две сапожные мастерские. Больше кустарных производств и кузниц находилось ниже, у Ангары, куда и вела Мастерская улица. Разумеется, в квартале были и лавки для обеспечения околотка: бакалейные, молочные, мясные и рыбные, торговали вином.

Ещё царское правительство собиралось изменить назначение части этого квартала. В 1899 году городской плановой комиссией был составлен проектный план города, которым было предусмотрено строительство новых улиц, расширение и благоустройство старых, упразднение некоторых переулков, образование площадей и скверов на месте снесённых построек. Тогда предлагалось ликвидировать «косой квар­тал между Мастерской, Средней и Верхней Амурской, обратив его в сквер» (современный квартал № 130а — только этот кусочек, а не как думают некоторые краеведы и гиды). Но это не реализовали.

Раньше квартал 130а не был обособлен. Это сейчас он отрезан широкой дорогой: образовавшийся в 19 веке проулок в разное время хотели и ликвидировать, чтобы не разрывать квартал, и расширять. Победил последний вариант — так 130 квартал получил узнаваемую треугольную форму, а принадлежавший ему и тяготеющий к нему до сих пор кусочек оказался исключён из проекта реновации.

В северной части квартала, на месте Бабра, было Лютеранское кладбище с могилой первого губернатора Иркутский губернии Карла Львовича фон Фрауендорфа. Рядом находились требующие восстановления разрушенные коммунистами Амурские ворота. Из сохранившихся памятников поблизости осталась только Крестовоздвиженская (Крестовская) церковь.

Квартал долгое время оставался деревянным одно- и двухэтажным. Он избежал и грубого вторжения советской типовой или павловской застройки, и появления российскофедеративных капромовских уродцев.

Фотографии советского периода с Паствы

Благодаря большой площади, сохранности старого архитектурного фонда, интересному рельефу и близости к центру города этот «заповедник» стал лучшим кандидатом на роль исторического квартала. Второй кандидат, «Декабристский квартал», не такой выигрышный, поэтому проект и обсуждается уже пятьдесят лет.

Резюме
Это единственный квартал, который находится в центре города, где сохранилась традиционная иркутская деревянная одно- и двухэтажная застройка без внедрения застройки другого типа. Квартал был жилым, с вкраплениями торговли, услуг, производств.

Название

Чаще всего люди используют для ориентирования в городе неофициальные, народные названия районов (например, Копай), официальные используются реже. (Это тема отдельного топонимического поста.) У этого проекта реконструкции есть два названия: «Иркутская слобода» и «130-й квартал», и оба они плохи. Они плохие, даже если руководствоваться лишь правилами Сарычевой.

Первое, под которым проект начинался, в числе прочих вариантов предложил член комиссии по топонимике Виталий Барышников (тогда руководитель Службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области). (Курсивом обозначаю цитату.)

1. «Иркутская слобода». Хотя это был жилой квартал, здесь исторически присутствовали ремесленные мастерские, лавки. На месте Крестовоздвиженской церкви стояла застава, которая определяла границу города.

Никакой слободой здесь и не пахнет. Потому что слобода — это пригородное поселение или район города с самоуправлением (часто — цеховым). Здесь же был городской квартал, не автономный и не монофункциональный.

Апелляция к тому, что Крестовская церковь раньше находилась на окраине города, несостоятельна. К моменту заселения Иерусалимской горы церковь находилась уже в центре города. И поэтому вспоминать прошлое и называть когда-то бывшую пригородную территорию пригородной сейчас — то же самое, что вместо «гуманизм» говорить «симианизм». Ничего, что этическая позиция появилась только тогда, когда люди уже перестали быть обезьянами и стали людьми, — были же когда-то обезьянами, вот и давайте говорить «обезьянизм».

2. «Заморская площадь». «Заморская» потому, что по улице Седова проходил Заморский тракт.

Почему «заморская» — понятно (хотя лучше бы улице Ленина вернули это название). Но почему площадь-то? Ведь в этом квартале три ряда домов, расходящиеся лучами, в разных уровнях. А площадь — открытое ровное пространство, обрамлённое зданиями и зеленью. Это как если бы дверной или оконный проём заложить кирпичом снизу доверху и продолжать называть это дверью или окном.

Тракт, кстати, проходил здесь совсем недолго, когда Крестовоздвиженская церковь была окраинной, а площадь перед ней (ныне асфальтовый пустырь-перекрёсток) была границей города. Но позже Летне-Байкальская была уже рядовой улицей, которая переходила в тракт дальше.

3. «Амурский парк». Здесь находились знаменитые Амурские ворота, построенные к приезду генерал-губернатора Н. Н. Муравьёва после подписания Айгунского договора. Амурские ворота могли бы стать символом города, его брэндом.

Мне нравится идея с чем-то амурским (лучше всего — с воротами, которые в Прекрасном Иркутске Будущего мы восстановим), но почему парк-то? Парк — это зелень, водоёмы и дорожки. В них могут быть строения — и капитальные, и временные — павильоны, беседки. Но здесь же всё наизнанку: очень много домов и очень мало зелени. Это как если бы Гошу Куценко называть волосатым — как так, волос на голове нет? Нос — часть головы? В нём волосы есть? То-то! Поэтому Куценко — с шевелюрой, а сто домов — это парк: вот у нас три ёлки растёт и два чубушника.

Такие вот члены комиссии по топонимике у нас в Иркутске имеются.

Все три предложенные Барышниковым названия не очень, но хуже всех то, под которым эта территория стала широко известна в городе и за его пределами, — Сто тридцатый квартал.

Есть вещи, к которым нельзя допускать архитекторов. Раньше я думал, что их нельзя допускать только к любой работе с буквами, теперь думаю, что к придумыванию названий их тоже лучше не допускать. А меня, соответственно, можно не допускать к строительству зданий, это будет справедливо.

У каждого нормального города есть кварталы. И эти кварталы для бюрократических целей пронумерованы, обыватели же понятия не имеют, в квартале с каким номером живут. Эта кодификация действительно удобна для проектирования: не надо каждый раз давать длинные описания «квартал, ограниченный улицами Фурье, Маркса, Ленина и Победы Терроризма», достаточно назвать одно число. Но это всё для служебного пользования, обычным людям же нужны нормальные названия, а не числовые. Бывают ситуации, когда люди помещаются в искусственную среду, где город с самого начала делится на нумерованные районы, например, Зеленоград. Когда я туда переехал, мне было дико и непонятно, почему такие длинные номера домов (3- и 4-значные), как люди умудряются в них ориентироваться. Но для того, кто жил в городе давно, такая система была родной, и когда он слышал, что я из 412 корпуса, то мог не только понять, из какой я части города, но и достаточно точно определить нахождение моего дома. Если людей с детства приучать, то им и ангарская система будет казаться верхом логичности.

Пока архитекторы работали над проектом, то они там, внутри группы, вполне могли оперировать номерами кварталов — и 130-го, и всех примыкающих к нему (70, 91, 128, 129, 131, 132, 134, 154, 155). Но они зачем-то потащили это в публичное пространство. Так постепенно служебное название, которое должно было остаться только на чертежах, превратилось в официальное.

Если варианты Барышникова ещё как-то пытались быть историчными, то это — нет. И возникли дополнительные проблемы. Например, как быть с иностранцами. В навигации важен принцип последовательности: название на слух и при чтении должно быть максимально похоже. Цифры обеспечивают совпадение только в варианте с чтением, а если какой-нибудь нерусский поймает на улице обычного горожанина и спросит его про One hundred and thirtieth quarter, то рискует быть непонятым и не найти Sto tritsatiy kvartal, а с нормальными буквенными названиями такой проблемы бы не было: турист бы читал Podgornaya, произносил бы Podgornaya и слышал бы близкое Patgorna.

Олег Владимирович Беседин ещё в 2013 году прозорливо заметил, что квартал переименовывается в «Модный». И действительно, когда я проводил предыдущее исследование этого «130-го квартала» (пять лет назад), заметил, что молодёжь часто говорит «Модный квартал», не имея в виду сам торговый центр, а распространяя это название на весь «музейный комплекс под открытым небом». Происходит это потому, что люди стремятся к экономии языковых средств. И если вместо четырёх слогов можно сказать два без потери смысла, то постепенно вариант с двумя слогами в речи начнёт доминировать. «Модный квартал» занимает четверть площади квартала, это значимый объект. Можно возразить, что так говорить неправильно, ведь это всё равно что называть целую квартиру кухней, спальней или кабинетом: любое из этих помещений может занимать четверть квартиры. Это ложная аналогия: у разных помещений в доме разные функции (в спальне не принимают пищу). А функция всего квартала ничем не отличается от функции отдельного торгового комплекса — это покупки, еда и прочие развлечения. Когда человек говорит, что идёт «в модный», а сам идёт в «сто тридцатый», значит, ему по большому счёту всё равно, куда идти: он хочет кутить. Но если ему нужно в конкретное место, то он вообще не будет оперировать названиями кварталов, а скорее назовёт заведение («Камчатка», «Рассольник»).

Название «Иркутская слобода» плохо по той же причине: оно длинное. Если бы изначально форсили как название территории просто «Слободу», я верю, что она бы прижилась. Ведь «Иркуцкая слобода» длиннее, чем «Сто трицатый квартал» и при произношении (важно количество слогов), и на записи («130-й квартал»). А вот просто «Слобода» выигрышнее. И ещё было бы сложнее выдавить слободу варианту «модный»: разница в длине не такая заметная.

Наименование слободы по названию города, кстати, — недоразумение, обычно их называют по местности или по специализации. Поэтому слово «иркутский» из названия можно безболезненно убрать. (Точно так же, как его можно убрать и из названия «Иркутских кварталов», но о них как-нибудь в другой раз, тема очень чувствительная.) Добавление прилагательного места иркутский может иметь смысл, например, в товарах, то есть в том, что может физически находиться в другом городе: иркутский торт может так называться, по той же логике, что и рижский бальзам.

В хорошем названии должно быть одно слово из двух или трёх слогов. Второе слово может присутствовать в полном названии, но должно без проблем убираться (Российская Федерация — Россия). И название должно отражать символ места, поэтому мне кажется, если уж давать кварталу какое-то отдельное название (чего в Иркутске не делали), то лучшим вариантом был бы Амурский квартал. Вот это было бы со знанием истории, с уважением, а в случае с иностранцами — ещё и немного с любовью.

Резюме
Все предлагавшиеся названия для квартала плохи: в них нет истории или логики. Прижившееся название ещё хуже: в нём нет души. Лучшее название квартала — Амурский.

Проект

К началу нашего века квартал, находящийся в центре города, пришёл без инженерных сетей и благоустройства, в основном с деревянными жилыми домами в ветхом и аварийном состоянии и разрушающимися объектами культурного наследия.

По легенде, инициатором проекта реновации в его нынешнем виде был тогдашний губернатор области Дмитрий Фёдорович Мезенцев. Делалось это к «350-летию» Иркутска. Результат объявили огромной победой, потому что изначально на этом участке планировали вернуть кварталу жилую функцию следующим образом: снести всю деревянную застройку и поставить и зигзагообразный 7…9-этажный дом. Также планировалась и ещё более высотная, убивающая доминанту Крестовской церкви, 13…16-этажная переменная застройка (тоже со сносом деревяшек). На одном из этапов обсуждения проекта с малоэтажной деревянной застройкой предлагалось отреставрировать несколько памятников, а остальную площадь — застроить однотипными коттеджами из калиброванного бревна.

Хорошо, что авторский коллектив: (Елена Ивановна Григорьева, Андрей Юрьевич Макаров и Марк Григорьевич Меерович) — продвинул и защитил идею комплексного восстановления квартала № 130.

На первом этапе в работе над проектом участвовал также председатель Совета национальной гильдии градостроителей Юрий Александрович Перелыгин. Говорят, он работал до того над реновацией одного из кварталов Санкт-Петербурга, мистическим образом тоже с номером 130. Однако его фамилии на странице об этом проекте я не нашёл.

Подход команды Григорьевой-Мееровича в отношении деревянных зданий на территории реконструируемого квартала заключается в следующем (по статьям «Продóлжащаяся жизнь деревянного города. Иркутск. Идеология комплексной регенерации квартала № 130 исторической деревянной застройки [ул. 3-го Июля, Седова, Кожова]» и «Принципы разработки и реализации проекта комплексной регенерации исторического квартала Иркутска в границах улиц 3-го Июля, Седова, Кожова»), № 22, 2009 журнала «Проект „Байкал“»: ценные сооружения должны сохраняться и реставрироваться — это памятники регионального, местного значения (а также вновь выявленные объекты культурного наследия, рекомендуемые к постановке на учёт). Сооружения, достойные быть включёнными в список памятников, и здания, не являющиеся памятниками, но играющие роль средовых объектов, должны по решению органов охраны либо восстанавливаться как средовые, либо заменяться на другие, переносимые сюда с других мест.

Поэтому типы работ предполагались следующие:

1. Реставрация памятников.
2. Реконструкция средовых объектов.
3. Перенос памятников с другой стороны расширяющейся Зимне-Байкальской (и, возможно, с других мест).
4. Новодел — изготовление деревянных домов в полном соответствии со старой технологией и в полном соответствии с внешним видом исторических построек; по чертежам, снятым с других памятников, может быть, уже уничтоженных.
5. Новые современные строительные объёмы (подземное эксплуатируемое пространство и надземный переход от Музыкального театра через Летне-Байкальскую).

Юрий Перелыгин ответил тем, кто хотел ввести в этот квартал немножко современной архитектуры: «Я много работаю с европейцами и вижу, что там сейчас специалисты высказывают большие сомнения в новоделах. Чёрт знает что понаделали, теперь приходится исправлять. У нас есть шанс не наделать таких ошибок. Модерн не в том, чтобы построить что-то ультрамодное, а в том, чтобы в старину вдохнуть новые функции».

Планировали оставить тридцать два здания:

• семь объектов культурного наследия регионального значения;
• восемь вновь выявленных объектов культурного наследия, рекомендуемых к постановке под государственную охрану и включению в Государственный реестр;
• семь выявленных объектов культурного наследия, отнесённых к ценным историческим постройкам;
• десять исторических построек, являющихся усадебными элементами.

Ещё восемь зданий, не являющихся памятниками, должны были переехать с Большого транспортного кольца.

Восстановить собирались пятьдесят шесть зданий, из которых три каменных, остальные деревянные. Шестнадцать утраченных домов планировали воссоздать по старинным чертежам.

В квартале планировалось возвращение изначальной, жилой функции. Также в разное время анонсировали, что в домах и подземной части квартала ещё должны разместиться кузнечные, гончарные, берестяные и краснодеревщицкие мастерские; сувенирные лавки, магазины; кафе, рестораны; отели; художественные галереи, музей авиации, культурные центры, мастерская Даши Намдакова с выставочным залом, штаб-квартира фестиваля «Звёзды на Байкале», музыкальный салон Дениса Мацуева; амфитеатр — концертный зал на 1500…2500 мест, кинотеатры, каток с искусственным льдом; подземные и наземные автопарковки; искусственные водоёмы и открытый бассейн; детские центры; венчурное кафе; пункт полиции; общественные туалеты.

Нью-Васюки

На депутатских слушаниях выражалось опасение, что «Слобода» превратится в очередной торговый центр. Юрий Перелыгин ответил, что торговля ни в коем случае не будет превалировать. Дмитрий Мезенцев озвучил похожую позицию: «Вложить столько времени, внимания и творчества в 130-й квартал только для того, чтобы он стал местом продажи китайских кроссовок, — по такому пути мы пойти не можем. Квартал должен жить и быть источником радости, приносить новые впечатления горожанам. Никаких супермаркетов и торговых развалов не предусматривается». («Лол, кек», — можем сказать мы из 2022 года.)

Квартал задумывался пешеходным. От стрелки, где сейчас установлен памятник Бабру, веером расходится четыре основных пешеходных пути: два снаружи и два внутри квартала. Их должны были пересекать мелкие, но частые пешеходные же связи: дорожки и лестницы. Эта «потребительская проницаемость» должна была увеличить мобильность и повысить наполняемость заведений.

Мощение предполагалось гранитной плиткой и с устройством традиционных для исторического Иркутска деревянных настилов. Также сми сообщали о велосипедных и колясочных дорожках (я даже не знаю, что это за новация).

Реализовываться проект должен был не только на деньги области или города, а со значительным привлечением частного капитала: 80 % площадей и объектов планировалось восстановить на средства частных инвесторов.

Иркутскгражданпроект в «Проекте „Байкал“» № 43 (2015 год) в статье «День сегодняшний (с 2010 года)» рассказывает, что гордится работой проектировщиков и в той части, что всем видна, и скрытыми от глаз посетителей инженерными решениями. Это единственная в Иркутске городская территория, которая сформирована как единое общественное пространство. Поэтому он получал за этот важный и сложный проект награды.

Чаще всего вспоминают о том, что «Иркутская слобода» заняла второе место из восьми в списке самых значимых архитектурных проектов России 2012 года. Это правда, заняла. Но нужно учесть, что за авторитет составил этот список, а это был сайт про элитную недвижимость «Майндор» (работал с 2010 до 2018 года). Это из серии, когда сми пишут, что храм в Тельме — лучший в Европе (по мнению производителя штукатурки).

Также говорят, что «Зодчество» в 2010 году присудило проекту Хрустального Дедала. Это не совсем так. В тот год никто не получил эту награду, а «Иркутскгражданпроект» получил немного другую.

Однако отмечу, что «Зодчество» действительно наградило Иркутск но дало другой приз, в другом году и другому проекту.

Резюме
Квартал задумывался культурно-рекреационным с историко-краеведческим уклоном, торговая функция планировалась скорее третьестепенной. Архитектурный облик домов должен был строго соответствовать традиционному иркутскому.

По такому же принципу планировалось сделать и несколько других кварталов в центре города

На этом вводная часть закончилась. В следующем посте мы посмотрим, что и как получилось реализовать. Посмотрим и на историчность домов, и на реальное назначение квартала, и на отдельные элементы: пешеходную доступность, освещение, визуальное и шумовое загрязнение. И я порассуждаю, можно ли было как-то иначе. Если у вас есть какие-то соображения о том, про что обязательно стоит написать во второй части, напишите в комментариях. Особенно интересно будет узнать что-то о вашем опыте арендаторов помещений на этой территории.

☉

В Телеграм-канале материалов больше. Можете также подписаться на ежемесячные пожертвования через Бусти, — сможете даже войти в редакционный совет и влиять на темы и содержание будущих публикаций.

Не знаю, как эта книга попала ко мне в дом, но я её прочитал. Она может быть интересна тем, кто занимается развитием городской среды как ответственный горожанин, проектировщик, предприниматель или чиновник.

Мне знакомы ещё две книги, в которых рассказывается о том, как низовые инициативы преобразует города (если вы знаете ещё какие-нибудь, сообщите в комментариях):

• «Городские совместности: книга рецептов. Стратегии и идеи для создания и поддержания городских совместностей» — купить или заказать её больше нельзя, можно поискать в библиотеках, у меня есть бумажный экземпляр, могу дать почитать, в ней рассказывается о проектах самого разного уровня, там много вдохновляющего, но не всё может быть приземлено на нашу почву;
• «Словарь культурного проекта» — всё в тексте вращается вокруг столицы российской провинции — Урюпинска, тут всё родное, читай-бери-делай. ПДФ книжки можно купить на сайте фонда «Четверг», как добыть бумажную версию — не знаю.

Выходных данных нет

Авторами книги указаны Фонд Центр Архитектуры и Эдгар Бонк Студио. Как короток век цифровых объектов — оба сайта уже недоступны. В тексте вы ещё встретите зачёркнутые ссылки — это те, что были упомянуты в приложении к книге. Я что мог, разместил по тексту (и добавил своих, как обычно), но часть остались неприкаянными: Городская урбанистическая мастерская; музей современного искусства в Варшаве; общество «Улучшай Познань»; фонд «Нормальный город Феномен»; фонд охраны еврейского наследия; центр изучения истории и культуры маленьких городов, я упустил, к каким проектам они должны были относиться.

Также в приложении были ещё ссылки на муниципальные сайты Варшавы, Лодзи, Кракова — видимо, где-то там, в недрах этих порождений бюрократического разума, должна быть информация о некоторых проектах, упоминавшихся в книге, но я это проверять не стану.

Новая жизнь в названии книги несёт два смысла:

• изменившийся политический ландшафт — появление после революции новых субъектов: предпринимателей, негосударственных общественных организаций;
• ревитализация — изменение функций городских пространств, построек. Чаще происходит с бывшими промышленными предприятиями — как отдельными строениями, так и с комплексами — тогда обычно фасады сохраняются, а интерьеры меняются; реже — с жилыми городскими кварталами или рекреационными зонами.

Во вступлении проводится идея, будто все двадцать проектов (отобранных из сотен им подобных и не менее достойных по всей стране) запускались и успешно реализовались исключительно благодаря активности жителей. Но если внимательно посмотреть описания проектов, то будет видно, что это не так. Да, некоторые проекты продвигались снизу вверх, но некоторые — инициировались городскими властями, а местные сообщества вовлекались в работу, обсуждение. И у меня складывается впечатление, что это было организовано не так бездарно, как «соучаствующие» «проектирования», которые проходят в Иркутске.

У нас проектировщики, мэрия, депутаты не могут доверить народу даже выбрать названия для бассейна или место установки бессмысленной стелы. На этапах принятия решений всё идёт тем же путём: негласно, кулуарно что-то решается, затем неожиданно, без подготовки и широкого информационного освещения, собираются для галочки какие-то люди, которым заранее даже не выслали материалы для ознакомления, потом одно-два коротких выступления со стороны проектировщиков и дальше или людишкам дают возможность высказать хотелки в рамках уже принятых решений (например, наклеить стикеры со скамейками и велосипедами на карту), или позадавать вопросы. В таком подходе нет ни соучастия, ни проектирования.

Или другой пример: решил вот город несколько лет назад реновировать Рабочее и ревитализировать некоторые объекты на его территории. Что об этом знают жители Иркутска и самого Рабочего? Где публикуется информация о ходе работы? Где посмотреть на онлайн- и офлайн-дискуссии? Как поучаствовать в исследованиях и как вынести проектные предложения? Может быть, собираются какие-то круглые столы раз в месяц, может быть, делаются доклады жителям развиваемого района?

Опыт, описанный в книге, говорит, что проектировать общественные пространства, кварталы и районы можно и нужно, привлекая людей по-настоящему, а не для галочки. И такое возможно и в мелких городках, и в столице (Иркутск для сравнения).

Ниже я кратко перескажу каждую из двадцати глав книги, в конце выложу фотографии не избранных (как обычно делаю), а всех разворотов, чтобы вы могли прочитать о проектах так, как это было написано в самой книге, посмотреть иллюстрации проектов.

Гданьская судоверфь

Важное для современной Польши место: здесь сформировался профсоюз «Солидарность», который сверг коммунистический режим в 1989 году.

Символизм этого места не спас предприятие от банкротства в 1996 году. После территорию начали застраивать. Именно застраивать, а не ревитализировать: сносили старые корпуса. В 2004 году институт искусств «Остров», основанный фондом «Остров Прогресс», начал движение за сохранение оставшегося культурного наследия. Он проводил общественные дискуссии, выставки, мастер-классы. Участвовали горожане, культурные деятели и сами девелоперы. Эта активность привела к тому, что в 2011 году мэрия создала Совет заинтересованных сторон молодого города — в него вошли владельцы и пользователи территорий. Этот совет следит, чтобы инвестиции шли на пользу с урбанистической, социально-культурной точки зрения. В статье не сообщается, в чём это выражается, но как пример приводится создание Европейского центра солидарности — просветительского центра и музея революции 1989 года.

Дом культуры в районе Служев, Варшава

Ещё в 70-е годы это была незастроенная территория, но потом здесь появился микрорайон «советского» типа на двадцать тысяч жителей.

В конце 80-х были уничтожены последние объекты догородского периода. Жители остались без памяти места: прошлое ни в чём не отражалось, как будто ничего до этих многоэтажек здесь не было. А дом культуры «достался» коммерсанту, который ревитализировал его как мог, лишив местных жителей площадки для проведения культурных мероприятий.

Несколько лет активисты проводили что-то во дворах. А в 1993 году муниципалитет сдал им в аренду бараки, которые остались от строительства метро. Следующие двадцать лет культурная жизнь района в них и проходила. Было наглядно показано, что потребность в таком месте есть, что побудило власти построить в десятых годах настоящий дом культуры. Проект опирался на историю места: ДК был не одним бетонно-стеклянным зданием, а комплексом невысоких построек, отсылающих к традиционным сельскохозяйственным строениям. Там есть всё, что бывает в обычных домах творчества: театральные, керамические и прочие кружки, — и кое-что специфическое: общественный огород и выгон с козами.

Деятельность общества «Разблокируй», Варшава

Во время последней мировой войны ⅔ Варшавы было уничтожено. И не все здания восстанавливали в старом стиле. Сейчас большая часть площади города застроена типовыми многоквартирными домами. Люди, живущие в таких домах, точно так же мало знают друг друга, как и у нас в стране. Марлена Хаппах (иногда встречается написание Хаппач) и Общество в пользу улучшения жилищной среды «Разблокируй» решили побороться с этим, чтобы объединять людей для совместной деятельности.

В книге описывается только одна акция, но мне она очень понравилась. Общество «Разблокируй» собрало архитекторов, урбанистов, социологов, построило в зелёной зоне одного ЖК макет трёхкомнатной квартиры в натуральную величину и проводило там дискуссии, кулинарные мастер-классы, а специалисты рассказывали, как лучше зонировать квартиру в имеющихся ограничениях, как озеленить балконы и приспособить их для себя (судя по фото, стеклить их запрещено по-настоящему, а не как у нас). Акция имела большой успех, и в следующем году такой же модуль собрали в другом районе.

Люди не только решали какие-то свои вопросы, связанные с оптимизацией пространства в типовых панельках, но ещё и знакомились друг с другом и решали уже сообща проблемы территории вокруг дома: убирали её, сажали вместе деревья.

Интересно, что хотя все архитекторы, даже те, которые проектируют дома, по сути своей дизайнеры, в России архитекторы-домостроители кривят рылы, если их называть дизайнерами. Потому что дизайнеры — это какой-то низкий жанр, дизайнерами могут быть только ландшафтные дизайнеры, дизайнеры интерьеров и дизайнеры ногтей. А вот архитекторы — это совсем другое дело, поэтому не надо называть дизайнерами тех, кто занимается зданиями и бровями. В Польше же все дизайнеры, кто работает с пространством, — архитекторы: архитекторы домов, архитекторы интерьера, ландшафтные архитекторы.

Деятельность фонда «12 каменный дом», Быдгощ

Улица Познаньская — часть федеральной трассы, и на ней не было мест для прогулок. Вдоль улицы расположены старые трёхэтажные дома, чернеющие от выхлопов. В доме 12 поселился архитектор Шимон Мушиньский и открыл на первом этаже паб с местным пивом. Место стало популярным, и Шимон среди многочисленных посетителей нашёл единомышленников.

Вместе с ними он в 2013 году организовал фонд и занялся реставрацией дома. Помещения отдали молодым художникам под мастерские или для иных целей. Кто здесь работал, не платил аренду, но часть прибыли отдавал на восстановление. В доме базировались мастерская кооператива ремесленников, ремонтирующих и продающих антикварную мебель и другие предметы быта; фотогалерея; клуб-кафе. Был и бесплатный общественный коворкинг. Со временем фонд вышел за пределы дома и начал организовывать целый ремесленный кластер для объединения предпринимателей, занимающихся проектированием, рукоделием и консалтингом.

Я не смог вспомнить аналогичного проекта в Иркутске, разве что просуществовавший несколько лет Дом А. Расскажите, если знаете подобную историю восстановления дома, в Иркутске или в России вообще, пусть даже и не объекта культурного наследия.

В 2014 году Быдгощ посетил Илья Варламов, в его фототчёте я не нашёл описываемого дома, а было бы интересно посмотреть.

Офф Пётрковска, Лодзь

На месте старинной фабрики тканей, закрытой в 1990 году, в 2011 году сделали пространство, похожее на иркутский Доренберг. Здесь проводятся концерты, ярмарки, демонстрации мод, кулинарные мастер-классы. На территории работает фермерский базар, на первых этажах — магазины с хендмейдом, бутики, кафе-клубы, галереи и рестораны. На остальных этажах — мастерские и выставочные залы.

Проект был инициативой коммерсанта, владельца территории, а не администрации или горожан. В Иркутске было так же.

Скульптурный парк в районе Брудно, Варшава

До 2009 года в этот район города никто не ездил, чтобы «провести время»: смотреть там было не на что. В 2009 году Павель Альтхамер устроил в одном из микрорайонов в зелёной зоне на 25 га скульптурный парк, в котором круглосуточно экспонировались современные работы мирового уровня. Представьте, что в Рабочем или в Ново-Ленино появятся работы Моники Сосновской, Олафура Элиассона, Риркрита Тиравании, Йенса Хаанинга, Сьюзен Филипц, Романа Станчака, Аи Вейвея.

Это не то же самое, что сквер кичёвых скульптур за зданием Русско-Азиатского банка — такой экспозиции не место в центре Иркутска. У иностранного туриста стоящие плотнячком золочёные болванчики вряд ли вызовут такой интерес, что он пойдёт смотреть на них специально, — разве что заглянет в этот зелёный дворик, проходя мимо. А вот если на обширной территории будут расставлены оригинальные работы современных художников со всего мира, это может кого-то побудить даже остаться на лишний день в городе.

Музей промышленной архитектуры «Эксплозиум», Быдгощ

В 1939 году на оккупированной территории Польши немцы построили огромную оружейную фабрику. Площадь — 23 км², множество зданий, тоннелей, сотни километров дорог и железнодорожных путей. После войны объекты были законсервированы. В 2004 году на части территории устроили технопарк, для этого — разрушали военные постройки.

Два краеведа решили сохранить память об этом месте и устроить подземный туристический маршрут. Власти одобрили идею, и через некоторое время появился первый в Польше музей промышленной архитектуры. В него вошло двадцать семь зданий, соединённых дорожками и подземными тоннелями.

Ревитализация Мельничного острова, Быдгощ

В этом проекте, в отличие от большинства других, не прослеживается влияние каких-то общественных организаций или активистов. Видимо, или девелопер сам решил создать такую территорию, или это воля городских властей. Началось с постройки на берегу реки здания банка по проекту мастерской Буланда. А затем начали меняться прилегающие участки.

На одном из островов близ центра города остались объекты культурного наследия: мельницы, амбары и склады — их сохранили, сделав точками притяжения. Реку и остров расчистили, восстановили канал, построили три мостика, три музея (археологии, денег и искусств). Появились велодорожки, амфитеатр, пристань для яхт, рестораны.

Ревитализация района Заблоце, Краков

Тоже проект без упоминания низовых инициаторов. На базе старого промышленного района появился почти Доренберг (почти — потому что здесь планировалось ещё и жильё). Территория должна была развиваться по двум направлениям: восточное — административные здания и гостиницы, западное — жильё и предприятия сферы услуг.

Ключевое место — эмалевая фабрика Оскара Шиндлера. Также здесь разместились музей современного искусства «Моцак» и центр документации искусства Тадеуша Кантора «Крикотека». Появились точки притяжения — появились туристы. Появились туристы — появились деньги. Появились деньги — появились новые инвесторы. Они не сносят исторические здания — ревитализацируют их с упором на жилую функцию, а не на торговую.

В Знаменском предместье Иркутска, вдоль берега Ангары, тоже есть промышленные территории, которые можно было бы ревитализировать с развитием жилой функции. Но у нас застройщики пока ещё не умеют так думать.

Тропа у берега Вислы, Варшава

Проект, который тоже состоялся благодаря муниципалитету, а не активистам. Этот проект имел шансы быть реализованным «официозно», но благодаря активисту, аффилированному с муниципалитетом, получилось по-человечески.

Правый берег Вислы был дик и безлюден. И наступило время, когда решили эту территорию развивать. Драйвером проекта выступил ландшафтный дизайнер Марек Пивоварский (позже он станет уполномоченным мэра по делам благоустройства прибережья Вислы). Он решил обойтись минимумом средств: устроил 8-километровую прогулочную тропу, использовав несколько тонн песка, которым посыпали поверхность дорожек, и ветвей, из которых сплели ограду, укрепляющую побережье. Ну буквально же скато-дендральный (рамусо-фекальный) метод!

Место ожило. Теперь здесь стали проводить время не только одинокие рыбаки, а ещё бегуны, велосипедисты. Стало больше людей — стало безопаснее, стало больше прогуливающихся. Появился трафик — появился бизнес. Так заросшая овражная зона за несколько лет облагородилась: появились три пляжа, летние клубы и кафе, концертные и танцевальные площадки, барбекюшные зоны, волейбольные и бадминтонные площадки, рампа для скейтбордистов.

За то время, что я исследовал городскую среду, я пришёл к выводу, что у людей существует большой запрос на «дикие», «ничейные» территории, и лучшее, что может сделать администрация, это не покрывать всё ровным слоем благоустройства из гранита и фсиновских мафов, а просто убрать весь мусор (настоящий мусор, а не то, что им считают таджикские дворники и колхозники из КГО и управляшек), организовать места для сбора нового мусора и своевременно его вывозить. Этого уже достаточно. И потом нужно смотреть, куда развивается территория, какие у неё пользователи, какие сценарии.

Эти пользователи и есть главные исследователи и проектировщики, от них и нужно отталкиваться. Что Пивоварский и сделал. Без огромных вложений, «самотёком» он создал самое популярное место отдыха в столице. Вот его кредо:

Инвестиции, стоимость которых составляет 1% всех проведённых работ, могут изменить окружающую действительность в 80% случаев.

А ещё он достоин уважения за то, что не миндальничает с захватчиками:

Пивоварский находит время для того, чтобы выслушать все мнения, при этом не боится принимать рискованные или непопулярные решения. Так было, например, тогда, когда в связи с обустройством велосипедной дорожки следовало удалить 1500 самосеек клёна ясенелистного (клёна американского).

В Иркутске подобный подход к проектированию и развитию хочется применить прямо сейчас — к прибрежной территории от Академического моста (в районе спорт-парка «Поляна») и до плотины ГЭС (ну или хотя бы до Кузьмихи, в районе Тёплых озёр) — свежая статья об этой идее на Ирсити.

Приход св. Яцека, Бытом

Как могла бы выглядеть территория у Казанской церкви, например, если бы у настоятеля был вкус. Для тех, кто не был в Иркутске, сообщу, что ночная подсветка куполов этого восстановленного храма как у шапито, во дворе — зверинец с песцом и чёрным лебедем, а также скульптуры цыганского барокко.

Ксёндз костёла св. Яцека вместе с прихожанами отремонтировал храм, затем привёл в порядок кладбище. После чего настоятель решил построить многофункциональный Дом прихожан. В нём разместился, например, музыкальный кружок для инвалидов. Проект подготовило бюро «Медуза Груп».

Реконструкция улицы Тачака, Познань

Улица Тачака небольшая, триста метров, параллельна центральной улице города.

Первые этажи — кафе и рестораны. Но тротуары были запаркованы, а проезжая часть — разбита. Это не выгодно ни городу, ни бизнесу. Поэтому владелец кафе «Тачака 20» обратился в 2012 году через соцсети с предложением о реконструкции улицы. К предложению присоединились другие рестораторы и бизнесмены, через время к ним подключились и власти. Уже в следующем году улице изменили статус, она стала жилой зоной. Ограничение скорости в 20 км/ч (без возможности превысить её вдвое, как у нас), приоритет — пешеходам и велосипедистам. На улице появились скамейки, кадки с цветами, летние веранды. А ещё через год власти и общественность организовали конкурс и реконструировали Тачака. Улица-парковка превратилась в улицу — общественное пространство.

В Иркутске же год со скрипом идёт устройство всего-то лишь парклета на Немчиновской (ныне — Киевской) (первого парклета в городе, а на дворе 2022 год, уже Урюпинск у себя поставил). А всё остальное, что описано в этой истории, — просто фантастика для наших реалий.

Ревитализация комплекса Ксенжи Млын, Лодзь

Ещё один проект ревитализации старых промышленных зданий: остатков империи Кароля Шейблера. Комплекс ценной застройки на нескольких десятках гектаров, кандидат на внесение в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. В 2003 году здесь были офисы, склады и пожарка. Со временем это стало больше похоже на Доренберг, только с уклоном в жильё. Из общественных организаций здесь базируются Центр дизайна Лодзинской академии искусств, творческие мастерские, клуб «Ксенжи Млын», Дом туриста.

Маршрут деревянной архитектуры в Тыкоцине и окрестностях

Главной достопримечательность Тыкоцина была старинная синагога. Но в городке сохранились и другие объекты деревянной архитектуры. Осталось не так много: владельцы часть домов разобрали, часть — покрыли всяким профнастилом и пластиком, чем нарушили их исторический облик.

В 2010 году общественники решили сохранить наследие. Они основали фонд Центр изучения истории и культуры маленьких городов. Они отреставрировали дом 1885 года на рыночной площади, где устроили инфоцентр.

Затем фонд создал маршрут деревянной архитектуры из тринадцати наиболее ценных зданий, выпустил путеводитель с историей домов и людей, которые в них жили. Дома превратились в музеи: в них сохранились интерьеры, утварь.

Сейчас фонд работает над тем, чтобы весь город был признан памятником истории и культуры — как наш Суздаль, например.

Модернизация синагоги в Замосци и создание Хасидского пути, Замосць и Юго-восточная Польша

В 2006 году Фонд охраны еврейского наследия инициировал проект Хасидского пути. На момент публикации книги он протянулся на 1000 км и охватывал 28 местностей. Маршрут объединяет города с синагогами, молитвенными домами, миквами и киркутами. В 2010 году фонд отреставрировал синагогу в Замосце и разместил там Информационно-туристскую службу, организовал культурный центр.

Общественная концепция ревитализации Венглувки, Белосток

Новая жизнь ещё одного военного объекта, площадью в девять гектар. Десять лет его обживают активисты и стартаперы. Здесь разместились частный музей техники, скейт-парк, клуб ныряльщиков, международный культурный центр (сотрудничает с Белоруссией и Украиной), много лет проходит фестиваль клубной музыки.

Пока комплекс работает только в тёплое время, потому что не отапливается. Но то, что место живёт, побудило власти спланировать проведение теплового луча для реализации общественной концепции «Креативное Подлясье». О том, какой должна быть эта территория, обсуждалось несколько месяцев со всеми сторонами: нынешними пользователями, белостокцами, чиновниками, экспертами, инвесторами. Жилья здесь не планировалось, планировался Доренберг со спортивным комплексом, концертным залом, мастерскими, офисными помещениями, научно-технологическим парком и музеем памяти о Сибири.

Перестройка парка Тысячелетия, Зелёна-Гура

В 1957 году в Иркутске на месте кладбища построили ЦПКиО (сейчас Центральный городской парк находится на островах Ангары).

В шестидесятые братские социалистические поляки построили в Зелёна-Гуре на месте кладбища парк культуры и отдыха.

В 2012 году поляки подумали, что с территорией в своё время поступили неправильно и надо что-то исправить. Фонд «Салоны» вместе с местной галереей современного искусства и мэрией организовали «проект социальных консультаций». Было организовано больше десяти встреч, мастер-классов с участием экспертов и обычных жителей города: мамочек, школоты и бабок. По результатам подготовили отчёт, который лёг в концепцию реновации парка.

По мне — это самый мутный проект из описанных. Кладбище не стало кладбищем, осталось парком с развлечениями. Мне не по душе и то, что тут Олег Борисович Бадула наворочал у нас с (Иерусалимским парком). Но мне кажется, иркутский результат по духу ближе к тому, что должно быть на месте кладбища. Но только по духу. Всё остальное у Бадулы вышло плохо. У поляков же (судя по описанию в книге) получилось наоборот.

У нас никакого проектирования и соучастия не было. Разработчики просто поставили общественность перед фактом: вот мы такое планируем. Какие там пользователи есть, какие сценарии сложились — какая разница? Священники о таком не думают, потому что это не их задача, а стареньких членов Союза архитекторов про такое не учили думать. Поэтому на мои вопросы на этих «общественных слушаниях» Олег Борисович отвечать не стал, а ушёл от ответа в духе «Чего вы ко мне привязались? Мне как попы́ сказали сделать, я так и делаю».

Пассаж Розы, Лодзь

Ещё один проект на той же Пьотровской улице. Какая-то скукота, думаю, авторам книги стоило бы включить вместо этой истории другую. Тут никакого активизма и самоорганизации. Просто предприниматели пригласили художницу сделать декор фасадов зеркалами, та привлекла к работе жителей и студентов — и всё. Что-то подобное у нас, в Иркутске, делает керамическая студия «Ноа».

Парк отдых «Зум природы», Янов Любельски

Мэр города пообщался с жителями и понял, чего не хватает городу. Привлёк финансирование и сделал первый в Польше интерактивный научный центр, посвящённый экологии. Туристы со всей страны приезжают, так хорошо вышло.

В книжке мало фотографий, посмотрите проект на сайте бюро разработки, там интересно и всё можно рассмотреть.

Реставрация Сьёротки в Познани

Опять же это изначально проект муниципальных властей по включению отрезанной исторической части города в зону влияния современного города. Но после старта проекта к его развитию подключилась общественная организация Врата Познани. Они вместе с инвесторами создавали маркетинговую стратегию развития территории.

Оформление

Книжица выглядит странно начиная с переплёта. Обложка у неё такая, какая бывает на блокнотах, записных, телефонных книжках. Я такие никогда не делал и даже не знаю, как называется этот материал, какое нужно оборудование для работы с ним: резать, запаивать края и петли у корешка. Скреплена без шитья, только склейка. Хочется такую маленькую раскрыть посильнее, чтобы фотографии рассмотреть получше, а это опасно, книжка может и посыпаться.

Материал переплёта не очень приятный на ощупь, но и не противный: просто синтетика и синтетика. Он немаркий, обычная грязь с него стирается легко, но и на лице, и особенно на спине на моём экземпляре видно перетискивание краски с каких-то других книг или документов. Чернила прямо вошли в структуру обложки, надо попробовать спиртом оттереть.

Надпись на корешке не в русской традиции, вверх ногами

Затрудняюсь также ответить, каким способом печатали текст. Я бы делал шелкографией.

Жёлтого текста внутри много. Отпечатана книга в четыре краски, но я бы печатал в пять красок: этот жёлтый бы делал пантоном: он был бы совсем-совсем одинаковый на всех страницах и был бы более плотным. Второй ключевой цвет (алый) можно оставить цмиковым — каждый дополнительный цвет повышает стоимость производства, с алым этого можно было и не делать, он появлялся не так часто.

Бумагу подобрали подходящую: не меловку поганую, а офсетку, плотностью около 100…120 г/м². И фотки не просвечиваются, и тактильно приятно.

Текста очень мало, поэтому его верстают обычно не на всю ширину, а где-то на две трети полосы. Вёрстка в целом соответствует нормам русского языка и русской типографики, но есть несколько недочётов: метранпаж легко относится к тире в начале строчки, в одной из цитат используются ‘неправильные кавычки’ (что интересно, такие одинарные нехарактерны и для польского языка), есть пара опечаток и несколько неточностей редакторского характера.

Используется, мне кажется, одна гарнитура, в составе которой есть обычный гротеск разных насыщенностей, курсив и трафаретное начертание. Буквы в шрифте симпатичные, хотя некоторые не совсем традиционных форм (л, ц), это не бросается в глаза и может быть оправдано тем, что это про всякие низовые инициативы и там допустимы шероховатости (оттуда же и трафаретность). Вообще, я ожидал от наших восточноевропейских товарищей меньшего.

Работа с иллюстрациями очень странная. Плашки с текстом закрывают почти всё изображение, остаются только небольшие поля. Что хотел сказать автор — не понимаю.

В книжку вложен лист стикеров с персонажами, что используются на форзаце.

А ещё в книжке почему-то лежал стикер проекта «Маршрут старухи». Люблю, когда от предыдущего читателя или ещё как-то случайно в книге остаются листочки-закладки, как эта. Заинтересовался, что это за маршрут, — мне понравилось, я бы поучаствовал.

Каптал и ляссе жёлтые.

Эту книгу не продаю и читать не дам, но есть в моей букинистической лавке другие на отдачу и продажу.

☉
Форма для единоразового взноса в поддержку выпуска книжных рецензий — форма ниже (потребуется регистрация в Юмани даже для отправки с банковской карты), для ежемесячной подписки — Бусти.

Эта английская книга, как и «Искусство видеть», тоже была написана по итогам съёмки четырёхсерийного документального фильма на Би-би-си. Но если работы Бергера в значительной мере повторяли друг друга, с поправкой на естественную разницу между движущимися картинками и статичными, книга этой учёной существенно отличается от фильма.

Английский дом. Интимная история / Люси Уорсли ; [пер. с англ. Ирины Новоселецкой]. — М.: Синдбад, 2016. — 440 с. : ил. ИСБН 978-5-905891-95-3. Тираж 5000 экземпляров.

И фильм (первая, вторая, третья, четвёртая серии), и книга называются в оригинале одинаково: «Если бы стены говорили» (или можно ещё «Если бы стены могли говорить», «Если бы стены могли рассказать»). Но наши локализаторы решили, что для книги «Английский дом. Интимная история» лучше.

Я не нашёл этого мини-сериала на русском, поэтому мы смотрели его через Яндекс-браузер: он умеет переводить видео на лету. Фильм Бергера тоже смотрели таким способом. Технология удивительная, я как будто в будущем. Но рекомендую не надеяться только на перевод, а ещё включить субтитры: это поможет понимать текст правильно, робот иногда путается. Самое забавное — это упоминания великих грузинских архитекторов, грузинских семей, грузинских домов и так далее. Конечно, это всё было георгианским, а не грузинским, но так как слова пишутся-произносятся одинаково (georgian), робот разницы не делал. Синонимы пока автопереводу трудно даются. Например, когда называют несколько похожих вещей подряд, это может звучать так: «сорочка, сорочка, сорочка и сорочка».

В остальном автоперевод справлялся хорошо, иногда рождая странные перлы (например, «наркоманские вишни»), иногда — замечательные, образные метафоры. Мы их отмечали по ходу, но не фиксировали, я запомнил только одну, очень точную: прищуренное окно (никогда такого не слышал), но сейчас погуглил, оказалось, что это не выдумка нейросети, такое выражение в английском есть.

Ещё один курьёз автоперевода связан не с текстом, а с озвучанием: робот низкие голоса озвучивает мужчиной, а в одной из серий у женщины был альт, но для нейросети это было уже слишком низко, поэтому включился мужской голос.

Вернёмся к содержанию. Ощутимая разница двух продуктов: в обоих части про гостиную, спальню, ванную и кухню, но книга похабнее и выставляет англичан не в лучшем свете, как будто кино снимали англичане, а книгу писал ирландец или Галковский.

Здесь опять-таки отличился Генрих 8. Его придворный — смотритель ретирадного кресла, был обязан ежедневно оповещать весь белый свет о состоянии королевского кишечника.

К сожалению, сифилисом заражались также жёны и дети блудливых мужей и отцов. Особенно жалко тех, кто стал жертвой непонятно как возникшего чудовищного поверья, распространившегося в георгиевскую эпоху, что мужчина может избавиться от сифилиса, вступив в половой акт с маленьким ребёнком, даже младенцем.

Общественные бани. Эти увеселительные заведения были необычайно популярны в средневековых городах, но имели довольно сомнительную репутацию, поскольку мужчины и женщины мылись вместе. К 18 веку bagnio (баня с парильней) фактически превратилась в бордель.

Уже в 1582 году голландец Питие Мориц, оказавшись в Лондоне, заметил с моста установленное в реке водяное колесо. Во время приливов, когда уровень воды поднимался, жители получали воду прямо в дома. К сожалению, в елизаветинском Лондоне Темза служила также и коллектором, поэтому нечистоты, спускаемые в реку горожанами, возвращались к ним же.

На столике у стены стоит в ряд несколько ночных горшков, и любой может справить нужду, пока остальные пьют, — у них это в обычае. Никто даже не думает скрываться! Просто верх неприличия. Франсуа де Ларошфуко об английском застольном этикете, 1784.

Мне довелось видеть человеческие экскременты, выкопанные из одной такой ямы в Винчестере. Сейчас они хранятся в городском музее, в холодильнике. Время от времени их размораживают и предъявляют посетителям, а самым везучим позволяют даже потрогать вишнёвые косточки, которые, как утверждают археологи, прошли через желудок некоего сакса.

Особым распоряжением было запрещено мочиться в кухонные очаги (видимо, это была распространённая привычка).

С уходом римлян из Британии англичане в своём культурном развитии сделали шаг назад и в Средние века довольствовались в качестве подтирки пучком соломы.

Эразм Роттердамский, посетив Англию, жаловался, что солома на полу — настоящая помойка, впитавшая в себя «плевки и блевотину, собачью и человеческую мочу, пролитое пиво, рыбьи кости и прочите трудно отделимые отбросы».

Появился даже особый жанр карикатуры, который условно можно назвать «Мужчина в пикантном положении, застигнутый с голым задом возле огня».

Некий живший в 13 веке джентльмен, известный как Роланд Пердун, в качестве платы за особняк Хемнингстон в Суффолке был обязан «ежегодно в день рождения Господа явиться пред очи повелителя своего короля, один раз подпрыгнуть, один раз свистнуть и один раз пустить ветры».

В 1766 году Тобайас Смоллетт возмущался тем, что даже воспитанные люди, следуя «скотскому» обычаю, «отхаркивают, сплёвывают и отрыгивают в бокалы мерзость со своих дёсен».

Чтобы не отвлекаться по пустякам, ночные горшки компания выпивох держала под рукой — в посудном шкафу или на боковом сервировочном столе (что, на совершенный взгляд, довольно эксцентрично). Не все одобряли подобное поведение. По словам Рэндла Холма, жившего в 17 веке, «весёлая компания, собираясь за чашей эля», держит ночные горшки на виду «не ради удобства, а нарочно, демонстрируя друг другу собственное скотство».

Кулинарные технологии тоже не блистали особой сложностью: в горшок опускали те продукты, что имелись под рукой, добавляли воды и варили целый день, не особо волнуясь за результат. Вот такой похлёбкой в основном и питалась средневековая Англия. Иногда в одном горшке готовили несколько разных блюд, для чего устанавливали в нём деревянную перегородку, а продукты заворачивали в ткань.

Британская кухня изумительна pic.twitter.com/XYt9V6kVOK

— felix bondarev (@felixbondarev) January 28, 2022

Ох уж эта великая британская кухня: сэндвич с тостом.

В книге были иллюстрации, но их было мало, они были чёрно-белыми, некрупными, а иногда ещё и плохо подготовленными: деталей не увидать. Фильм же был совсем не таким: много натурных съёмок в музеях, частных собраниях, в замках. Люси Уорсли всё, что можно было, пробовала на себе: её одевали в средневековые костюмы (работниц и знати), она стирала и отбеливала мочой бельё; застилала и спала на древних кроватях. Я такие вещи люблю, пока ещё смотрели с женой телик на кухне, один из трёх постоянных каналов был Виасат Хистори, там часто попадали на реконструкторские фильмы Рут Гудман и подобные.

С таким уровнем продвижения отечественные фильмы мне не известны (расскажите, если знаете), кроме того, что был смонтирован по результатам эксперимента Павла Сапожникова, который несколько месяцев жил как тысячу лет назад.

В массе в наших документальных фильмах показывают сохранившиеся после нашествия коммунистов здания, предметы быта, но с этим всем мало взаимодействия, отношение к таким вещам как к музейным экспонатам, которые лучше всего снимать на стеллажах и манекенах.

Бывают музеи, которые стремятся приблизить посетителей к прошлому через взаимодействие с какими-то элементами. Но что-то мешает делать таких музеев больше и давать больше такого интерактива. Например, есть Тальцы, и я люблю там бывать. И музейный комплекс становится не только лучше, но и хуже. Про лучше — появляются новые экспозиции. Про хуже — уже нельзя покататься с гор на коровьих шкурах, в меню трактира немногочисленные русские блюда постепенно окончательно вытеснились позами и греческим салатом.

Да, там тоже стараются и устраивают «квэсты» и «тимбилдинги», проводят «мастер классы» по народному творчеству, но как же разительно это отличается от того, что бывает в подобных музеях на Западе. Я сам в них не был, могу судить только по телепередачам или по фильмам (например, в «Парках и зонах отдыха», и это выглядит совершенно не так, как в Тальцах. Там сотрудники и гости могут буквально жить на территории музея, они могут держать скот, что-то выращивать в огородах, они ходят в костюмах, могут отыгрывать какие-то роли (например, наказанного в колодках). Конечно, там может в каких-то пределах попадаться и развесистая клюква (вроде мастер-класса «Открытка из бересты» вместо «Берестяной грамоты», как сейчас предлагают в Тальцах). Но те исторические музеи с погружением более-менее цельные, невозможно представить, чтобы там была экспозиция, подобная тальцинской «Мы родом из СССР». Для советских тоже можно построить отдельную резервацию со спортлото и интердевочками, но зачем они в этнодеревне Российской Империи?

На прошлой неделе Вадим Палько написал статью о том, почему в Тальцах ещё больше китобоев на Луне, чем я раньше замечал. Я о многом и не задумывался, не знаю теперь, как мне туда ездить дальше.

Может быть, у нас информация о прошлом более достоверная, но важно, чтобы культурой, историей прошлого интересовались и занимались не только яйцеголовые, но и обычные люди. Чтобы это случилось, нужно людей вовлекать и развлекать. Пусть историография англичан — диорама о покорении Луны, но она выглядит достовернее нашей, здесь мы проигрываем.

Книга и фильм рассказывали в основном о Великобритании девятнадцатого века, но иногда упоминали и о других странах (чаще о Франции и США) и протягивали повествование в эпоху преддостоверья и в двадцатый век.

Из двадцатого века мне особенно запомнился рассказ про кухню шестидесятых годов. Представляете, целая квартира, как будто перенесённая целиком, как есть, из молодости бабушек и дедушек в настоящее. Я несколько раз всего был в музеях-квартирах, и самое близкое к тому, каким можно было бы показывать недалёкое прошлое, — музей-квартира Мордасовой в Воронеже. Но это всё равно не то, что нужно: это квартира не рядового человека, а пропагандистки. Видел ещё попытки делать такого плана музеи советского быта, но это бессистемная груда вещей совершенно разных эпох, собранная по блошиным рынкам, — выглядит это несуразно, комично. Такие квартиры ломятся от мебели, заставленной техникой, и стены увешаны вымпелами с Лениным в три слоя — чего ни у одного психически нормального человека быть не могло.

Музей недалёкого прошлого

Вот вам идея прожекта: десятиэтажный дом музея современного быта. Каждый этаж — условные нулевые, десятые, двадцатые и так далее годы. На этаже — несколько квартир с интерьерами и планировками (где надо, там и потолки опущены) соответствующего времени людей разного достатка. На третьем этаже, где двадцатые, могло быть, например, так:

• — квартира семьи интеллигента и подселённых к нему двух семей рабочих;
• — квартира энкаведешника, заехавшего в квартиру репрессированных;
• — как бы барак заводских рабочих.

Экскурсантов встречает смотритель, одетый как хозяин квартиры, — он «принимает гостей» и знакомит их со своим бытом.

Пусть даже некоторые вещи будут не оригинальными, а репликами и макетами в натуральную величину, нестрашно, лишь бы передавало ощущение реальной жизни. Но у нас есть только стерильный и уютный Музей городского быта с дореволюционным житьём-бытьём.

И пора уже строить и вторую блок-секцию, чтобы собирать коллекции для описания быта двадцать первого века. В нынешних музеях истории эта самая история останавливается где-то на границе распада СССР, как будто потом ничего и не было. А ведь выросло поколение, которое всегда жило при интернете, которое не помнит дискет, не видело дисковых телефонов, не понимает термина «видеодвойка». Эти коллекции нужно уже собирать, описывать, продумывать сменные экспозиции.

Обыватели каждой эпохи думали, что окружающая их действительность не заслуживает внимания, что всё это — никому не интересно и сейчас, не в будущем. Поэтому мы теряем целые пласты истории и культуры.

«Бабушкина квартира» в 2022 году сильно отличается от настоящей «бабушкиной квартиры» из 80-х: в ней может стоять всё та же ДСП-мебель из семидесятых, но перед телевизором не будет трёхлитровой банки с водой, зато на стенках — вагон и маленькая тележка наносных вещей «из будущего» вроде китайских кварцевых часов и квартальных календарей, что сын с работы после Нового года принёс.

Оформление

Подход к бумажной книге у издательства «Синдбад» такой же, как в прошлом, как будто в двадцать первом веке ничего не изменилось и можно всё делать как раньше.

Обложка — рекламная (текст на обороте) со странной выборочной лакировкой текста лицевой стороны. Выбор шрифтов каждый отдельно мог бы здесь быть, но все вместе рядом выглядят странно.

Вёрстка скучная или бессмысленная, только форзацы под обои меня немного радуют. В начале каждой главы небольшая тематическая иллюстрация, некоторые симпатичные.

Опечаток и ошибок в тексте я не нашёл, но заметил, что два фрагмента (о некоторых привычках англичан и о стандартизации электросетей) присутствуют дважды в разных частях книги.

Каптал белый

Эту книгу пока не продаю (жена ещё не дочитала), но есть другие на отдачу и продажу.

Кстати, о продаже книг. Эту мы купили на лотке «Синдбада» на Иркутском книжном фестивале, а можно было бы купить её в одном из книжных или некнижных магазинов, с которыми сотрудничает издательство. Бывает, что издательства сами устраивают у себя на сайтах магазины, но мне кажется, это лишнее и неправильное, не должно издательство торговать (как и не должно само печатать или верстать). Хорошо, что хотя бы от одной непрофильной деятельности «Синдбад» отказался. Издательство «Фабер», кстати, которое первым напечатало книгу Люси Уорсли, тоже само не торгует, а предлагает купить бумажную или электронную через Амазон или электронную через Глассбокс.

☉
Единоразово поддержать выпуск книжных рецензий — форма ниже, для регулярных автоматических подарков — Бусти.

После моей публикации о том, что деревья в Иркутске выглядят так, будто поражены ветряной оспой, мэрия стала лучше смотреть за тем, чтобы подрядчики соблюдали утверждённые ещё в прошлом веке правила, которые гласят:

2.6.2. Срезы ветвей и места повреждений следует зачистить и покрыть садовой замазкой или закрасить масляной краской под цвет ствола.
3.1.4.18. После затвердения поверхность заделанного дупла покрывают масляной краской под цвет коры дерева.

Вопреки этим требованиям, ранее подрядчики по указанию мэрии же должны были «закрашивать срезы краской зелёного или бежевого цвета». Почему вдруг в контрактах появилась зелёная краска — Марина Алексеевна Шевела пояснить не может. Ну я бы тоже был в тупике: зелёноватая кора у деревьев — не распространённое явление, а уж оттенка бриллиантового зелёного — так и вообще невозможное. Но вспомните, до 2020 года было невозможно найти в городе срезы, закрашенные бежевой краской, тем более — под цвет ствола: подрядчики использовали только яркую зелёную краску.

Требование делать спилы в цвет коры, незаметнее, само собой разумеется: чтобы дерево выглядело естественно, как будто в его рост и не вмешивались, как будто оно здорово (поэтому и белить их тоже не надо). Однако что у людей из Комитета городского обустройства, что у их подрядчиков очень странное отношение к цвету. Они думают, что у иркутских деревьев такие цвета коры:

Красный, оранжевый, охристый, жёлтый, зелёный, синий, лиловый, коричневый, белый

Иногда одного цвета им кажется мало, и тогда используют два:

Зелёный и коричневый (да ещё и незаконная побелка!), зелёный и оранжевый

Хотя что одним цветом, что двумя — всё равно не всегда голая древесина укрыта краской полностью, — работа сделана на отвали. Но акты подписываются, деньги платятся, вопросов у Шевелы не возникает. А у вас?

Чтобы помочь Марине Алексеевне разобраться с тем, какого цвета у деревьев кора, я решил сравнить её с образцами палитры Рала. Веер любезно предоставила Сибирская лаборатория урбанистики. Хотя веер старый (производитель рекомендует обновлять их каждый год, а этот выпущен в 2012), пошорканный, выкрасы немного выцвели, но для пробы моей технологии вполне достаточно и такого.

Эксперимент

Сперва я пошёл простым путём. Взял веер и, гуляя по городским улицам и садам, прикладывал его к стволам разных деревьев, подбирал наиболее похожий цвет, фотографировал. Но результат меня не устроил.

Облачка набегали, и Айфон постоянно менял экспозицию, а мне хотелось стабильности

Собрать большую палитру образцов было сложно: пород деревьев в городе слишком мало: сплошной ясенелистный клён с вкраплениями тополей и вязов. Можно пойти в какой-нибудь заметный сад, вроде Иерусалимского парка: там есть лиственницы, например. А просто фланируя не найти разносолов: политика озеленения Иркутска последние тридцать лет примитивна.

Поэтому мы с женой посоветовались, взяли зеркалку и в умеренно пасмурную погоду поехали в Ботанический сад: там, наверное, наиболее широкий «ассортимент» древесных пород из доступных нам.

Немногочисленные сотрудницы сада (ибо несезон) были приветливы, заинтересованы и помогали всячески советами. Хотя главная помощь была бы в предоставлении резиновых сапог: пост пишу в феврале, а ездили фотографировать мы в начале апреля: снег сошёл, дорожки ещё не высохли: грязевая каша, кисельные берега. Кое-как мы где-то крались, где-то прыгали, где-то балансировали, но всё равно не смогли не выпачкать ног.

Отсняли два-три десятка пород деревьев.

Неожиданно открылось для меня само собой разумеющееся. У дерева кора не какого-то одного цвета. Пресловутые белые берёзки вообще-то не белые — посмотрите на основание стволов, особенно у взрослых деревьев, и на самые тонкие веточки. И другие деревья такие же неоднотонные. У некоторых черёмух с отслаивающейся корой стволы тут охристые, там — как бронза, а  иные лоскуты — тёмно-коричневые. У сосен, особенно молодых, кора — десятки оттенков от жёлто-оранжевого до тёмного серо-коричневого. Бывают такие деревья, у которых цвет коры более-менее однородный сам по себе от корней до самых кончиков, но из-за глубокой фактуры расходятся по стволу морщины теней.

Так как веер был неполный и уже поживший, иногда было сложно подобрать наиболее подходящий цвет. Если бы кора была однотонной, сделать это было бы проще, но иногда выбирал два совсем противоположных — ярко-оранжевый подходит к одним пятнам, тёмно-коричневый — к другим.

Так как сложно понять, какой у коры цвет, я решил усреднить цвета.

Оригинальные фотографии, наиболее подходящий цвет из представленных в веере

Усреднённые значения каждой отдельной плашки и всех стволов и веток

Имитация взгляда близорукого без очков

Во второй карусели видно, как усреднение цвета искажает его и на самом дереве, и на плашках: вышорканные белые полоски осветляли исходный цвет. Так что ещё одно затруднение в выборе более подходящего образца. На третьей карусели, с другим алгоритмом усреднения, цвета иногда меняются неожиданно.

Мозг, когда расшифровывает цвет, ориентируется не только на какой-то ограниченный участок коры, он учитывает ещё и фон, тени, солнечных зайчиков... Это усложняет подбор образца.

Оказалось, что при подборе на месте ближе всего подходили одни цвета, а после обработки фотографий и усреднения цвета иногда казалось, что ближе подходят уже соседние.

Мой метод исследования, возможно, неоптимальный, может быть, можно было бы сделать это точнее. Но если КГО мэрии не может предложить какую-то другую методологию, то предлагаю опереться на мои выводы и рекомендации. Предлагаю указывать в контрактах одновременное использование двух гамм: коричневой и серой, подходящая банка выбирается исполнителями на месте для каждого конкретного дерева, но можно и закрепить определённые цвета за определёнными породами деревьев.

Перечислю также и другие цвета из коричневых и серых, которые встречались нам на исследовании: 7003 (серый мох), 7009 (зелёно-серый), 7033 (цементно-серый), 8000 (зелёно-коричневый), 8002 (сигнальный коричневый), 8024 (бежево-коричневый), 8028 (терракотовый). Их тоже можно было бы использовать, но они или значительно светлее, или в них больше красноты или зелени, чем в большинстве встреченных нами деревьев, поэтому как универсальные подойдут меньше.

Интересно, что некоторые подрядчики уже используют или сам 8025, или близкий к нему 8024 (бежево-коричневый) — в нём больше красноты. Какой точно — не берусь сейчас судить: и спил покрашен небрежно, и веер старый.

Нет смысла красить с проплешинами, только если нет задачи освоить бюджет

Но, как видите, оба коричневых не совпадают с цветом коры взрослого ясенелистного клёна, к нему (из тех тех образцов, что есть рядом) вообще ближе 8022. Связано сие с тем, что в Ботаническом саду как-то мы с женой не встретили (или не заметили) эту погань, цвет для этой погани я и не подбирал. Но в таком случае всё равно лучше брать не коричневый, а какой-то из серо-зелёных, что я упомянул выше: здесь уместнее будет смотреться не тёплый, а холодный оттенок.

Я думаю, правильный подбор краски сделает спилы менее заметными (хорошо бы ещё обязать мэрию закрасить те ядрёные зелёные пятна, которыми она нас наградила в предыдущие годы). Но если эти спилы большой площади, то любое однотонное покрытие будет выделяться, какой бы цвет мы ни выбрали: живое дерево — не столб. Поэтому для таких ситуаций я придумал другое решение.

Городская администрация не должна доводить деревья до такой стадии, что приходится спиливать большие ветви или когда со ствола кора облезает (см. фотографии в начале поста), но раз это происходит, то можно к этому относиться как к чему-то неминуемому, а можно — подчеркнуть, что такого быть не должно. Может быть, этим руководствовались сотрудники комитета городского обустройства, когда полтора метра ствола на Котельниковской (ныне — Фурье) покрасили зелёным. Арт-объект из этого никудышный — посыл не считывается.

Поэтому я предлагаю уличным художникам взять под опеку такие запущенные деревья и подчеркнуть их боль. Заполняйте сухобочины, морозобоины, участки открытого рака и особо крупные спилы орнаментами. Выбирайте две любые акриловые краски, придумывайте паттерн — и вперёд, прямо поверх заплаток, что нарисовала мэрия.

Не думаю, что нужно тратить время и фантазию на то, чтобы делать какие-то сложные рисунки, как в московском проекте «Паркарт» (хештег #природатут в Инстаграме уже загажен маркетологами, не ходите). Такая милота сместит фокус с проблемы и будет говорить прохожим не «За деревьями нет ухода», а «Посмотрите, какое оригинальное благоустройство».

Просто оставлять монотонно покрашенные в муниципальный цвет дефекты — неправильно: как видно, хоть синий, хоть оранжевый уже используются, и никого это не волнует, все относятся к этому как к само собой разумеющемуся. А орнамент просигнализирует: обратите внимание, у этого дерева нет хозяина, это дерево не кормят, не лечат, его могут только пилить по кусочкам.

Свои работы в натуре или эскизы в цифре присылайте в комментарии к посту или мне в личку. Желательно — в формате «Было — стало» («Было — будет»). Если захотите — я их опубликую с именами или анонимно.

В прошлом году мэрия научилась не красить деревья зелёным, если в следующем научится определять цвет коры, то в будущие годы мы с ней поработаем над тем, чтобы закрашивать спилы целиком и равномерно, а потом — и чтобы правильно делать эти самые спилы. Так, глядишь, к 2030 году дойдём до задачи со звёздочкой — научиться спиливать только нужные ветки. И ухаживать за деревьями так, чтобы не приходилось полкроны срезать.

☉

Стать спонсором настоящего, а не мамкиного сми просто. Форма для разовой благодарности автору ниже. А можете подписаться на ежемесячную автоматическую поддержку редакции.

В этом году исполняется пятьдесят лет проекту английского марксиста Джона Бергера (или как его имя пишут сейчас — Джона Бёрджера) «Способы ви́дения» (или как у нас локализовали — «Искусства видеть»).

Джон Бергер. Искусство видеть. / Пер. с англ. Е. Шраги. — СПб.: Клаудберри, 2012. — 184 с.

Отечественные интернеты пишут, что это одна из самых обсуждаемых и влиятельных книг об искусстве, когда либо изданных в мире. Однако этой работе в Википедии посвящено всего четыре страницы: на родном английском языке, на русском (самая обширная статья), на вьетнамском и самом некрасивом языке Индии — каннада. Поэтому я думаю, что тут некоторое преувеличение о мировом признании.

Проект существовал в двух форматах: телефильм из четырёх получасовых серий (раз, два, три, четыре) и книга. Книга состоит из семи эссе — четыре из текста с картинками (каждое связано с одной из серий) и три — только из картинок без текста (даже подписи вынесены в самый конец). Думаю, такое решение и вдохновило Владимира Кричевского издать «Типографику в терминах и образах» в виде двухтомника, где в первом томе — только текст, а во втором — только изображения.

Я настолько туп, что не понял тех эссе, которые без слов. Возможно, если бы они были крупнее, цветнее и не разрезались как попало линией сгиба, всё было бы иначе.

Бергер рассматривает несколько понятий: масляная живопись, реклама, собственность, нагота, женщины, гламур. Ниже я расскажу немного о всём, кроме гламура.

Остин Клеон нарисовал более подробную карту этой книги

Масляная живопись в интерпретации Бергера — один из ключевых составляющих элементов культуры. Никакая другая изобразительная техника не могла оказать такого влияния. Дело в том, что именно масляная живопись позволяла добиваться реалистичной точности изображения, поэтому она была так востребована. Примите во внимание, что именно изображалось на подавляющем большинстве этих картин и кто их заказывал: заказчики этих картин и члены их семей (ну или любовницы) в богатых одеждах (ну или совсем без них), дорогие предметы быта, охотничьи трофеи, вкусная еда. То есть всё это служило подкреплением статуса человека: я — то, чем я владею. А владею я тем, что изображено на картине. «Смысловая» ценность этих изображений — в то время и для тогдашних зрителей — была несравнимо больше, чем для современного зрителя. В этой части книги Бергер ссылается на эссе «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» немецкого марксиста Вальтера Беньямина.

Также в первой серии и в первом эссе есть небольшое отступление про репродукции, здесь я не буду об этом говорить, лучше расскажу про это в рецензии на «Поэтику репродукции» того же Кричевского (книга уже прочитана, ждёт выбора редколлегией блога).

Бергер противопоставляет масляной живописи прошлого современную рекламу с такими же реалистичными изображениями. Реклама показывает не то, что уже есть у человека, а то, что у него может быть. Она только дразнит и обещает.

Кроме эпохи штучной масляной живописи и эпохи фотографии и тиражирования можно выделить ещё и третью эпоху: когда люди сами стали производить и распространять рекламу из эпохи два, демонстрируя потребление, как это делала масляная живопись в эпоху один. Средневековые итальянцы, голландцы или французы, заказывая картины, должны были быть обеспечены, не каждый мог себе это позволить. Такие работы существовали штучно. Люди, изображённые на картинах, были одеты в какие-то дорогие одежды, их окружала какая-то дорогая мебель — и все изображённые предметы роскоши принадлежали конкретному человеку (или семье). Один внешний вид этих объектов показывал класс, качество.

В эпоху рекламы тиражируемые изображения предметов роскоши и в принципе потребления не принадлежат никому. Раньше изображения предметов говорили: «Он владеет этим», сейчас же они говорят: «Ты можешь этим владеть». И уже становится важно происхождение этих вещей — что за компания произвела эту сумочку или ноутбук. Люди будут оценивать не просто факт владения этими предметами, а то, откуда они.

А в третью эпоху, которую я выделяю, демонстративное потребление стало сочетаться с рекламой: все люди подряд (а не только элита) добровольно демонстрируют лейблы, бирки, ярлыки, шильдики, логотипы на фотографиях, которые стало так легко распространять в соцсетях через любой Андроид. Интересно, что по этому поводу думал Джон Бергер († 2017): он ведь пожил в это время.

Но вернёмся к тому, о чём автор говорил сам. В этой заметке я ещё упомяну тему ню. Автор разделяет ситуации, когда человек нагой и когда он голый:

Быть обнажённым — это быть увиденным голым со стороны и в то же время не осознавать свою наготу самому. Голое тело, чтобы стать обнажённым, должно быть увидено как объект. Голое тело открывает себя. Обнажённая модель выставлена на обозрение. Быть голым — значит оставаться без всякой маски.

Бергер утверждает, что нагота на картинах родилась исключительно для удовлетворения мужских интересов. Мужская нагота на картинах присутствует в следовых количествах, а та, что есть, — не совсем мужская: это какие-нибудь сатиры, дети или купидоны. А вот женское тело без одежд (или с возбуждающим минимумом одежды) есть, и оно не голое, а нагое. Героиня или знает, что за ней наблюдают (и наблюдает не какой-то персонаж картины, а хозяин этой картины), или она не знает того, что за ней наблюдают, но ракурс и освещение такие, чтобы хозяину картины было удобнее всё рассмотреть.

Подобная же эксплуатация женского тела перешла и в рекламу.

И в фильме, и в нескольких эссе показывались примеры обычной для тех лет печатной рекламы, а в ней легко относились к женской наготе. Удивительно выглядит реклама, в которой видны женские соски. Смотрится это, ну на мой вкус, вообще не эротично: ну да, вот женщина, вот у неё есть рука, вот на руках есть пальцы, на пальцах есть ногти — типа как и у мужчин; вот есть у неё грудь, на которой есть соски, — ну тоже типа как у мужчин, чего такого. Женское тело можно сфотографировать так, чтобы оно вызывало возбуждение, а можно так, что это будет смотреться по-бытовому. Не вижу ничего плохого в том, чтобы нагие мужские и женские тела встречались и в обычных журналах, и на телике, да и чтобы в Инстаграме прекратили сосковую цензуру. А то так дойдём до того, что в музеях начнут закрывать части тел. Хотя подождите...

Даже у нас в стране к этому относились проще, проиллюстрирую календарём (Рос)госстраха, что нашёл дома. Можете тоже такой заиметь

Оформление

Надпись на корешке в английской, а не в отечественной традиции

Книга выглядит тяжелее, чем оказывается в реальности: бумага рыхлая. Это из-за выбора бумаги — она более пухлая, чем обычная офсетка 80 г/м², которую я ожидал увидеть. При таком количестве страниц толщина блока на восьмидесятке была бы девять миллиметров толщиной, а здесь — почти двенадцать. Что двигало издателем — не знаю. Может быть, он действительно хотел обмануть ожидания. Может быть, хотел сделать книгу потолще, повнушительнее.

Но сделать это можно было и другим способом, более затратным, но который давал бы дополнительную ценность для читателя (если только издатель думал в этот момент о читателе). Увеличить объём книги следовало сделав иллюстрации более крупными. Вы представьте: в книге, посвящённой живописи (и современной графической рекламе) иллюстрации размером со спичечный коробок. А некоторые при этом ещё и на сгибе находятся.

К тому же эти иллюстрации чёрно-белые. Файлы готовились плохо: и пересветы, и провалы в тенях. Нюансы съела и рыхлая бумага. Бумага при этом слегка желтоватая — для чего, что читатель должен увидеть в этом высказывании издателя? Для лучшей цветопередачи правильнее была бы белая и более однородная по структуре.

Всё это уже лучше, чем в «Искусстве чтения», но всё равно ещё плохо. Я поискал зарубежные издания этой книги, но находил только чёрно-белые ПДФ. Не могу уверенно сказать, эти файлы отражают истинное положение дел и книга тоже издавалась в монохромном варианте или же она издавалась цветной, а в сети лежат чёрно-белые сканы из соображений соблюдения авторских прав или чтобы файлы были легче. Интереснее всего посмотреть фотографии оригинального издания — а что, если такой формат иллюстраций — авторское высказывание? Если бы книга вышла впервые только сейчас, это можно было бы понять — названия, авторы и источники перечислены на нескольких страницах, можно использовать это приведённое в книге изображение как дополнительный ориентир, а цветной оригинал для рассматривания искать в интернете. Но такое было бы невозможно в 1972 году, читателю пришлось бы применить большие усилия, чтобы найти хотя бы половину репродукций.

Я нашёл сайт, посвящённый этому проекту. Не знаю, кто его делал, но там подошли к вопросу иллюстраций лучше. Какие-то так и остались сканами из книги, но многие — заменены на цветные репродукции. В этом проекте плохо, что авторы не используют преимущества среды: изображения могли бы увеличиваться, в тексте могли бы быть гиперсылки (или более поздние комментарии Бергера или выдержки из его других, более поздних работ, продолжающих разрабатывать эти темы или, наоборот, опровергающих).

Странное оформление обложки (унаследовано от оригинального издания). Начали писать текст, оборвали на полуслове, а потом — не смело продолжили на следующей странице обороте обложки, не на задней стороне обложки и не в самом блоке, а никак не продолжили. Просто набрали тот же текст второй раз то же самое.

Книга не моя, меня ею угостили. Хотя считаю чтение её не пустой тратой времени, дома иметь бумажный экземпляр в таком издании не хочу. Ещё не хочу иметь дома и другие книжки, их продаю или отдаю даром.

☉

Единоразово поддержать выпуск книжных рецензий — форма ниже, для регулярных автоматических подарков — Бусти (нужна регистрация). Для доноров есть бонусы: доступ к черновикам, дополнительным материалам, ранний доступ к постам, возможность выбора книг для новых рецензий (я их прямо пойду, куплю и прочитаю).

Летом 2017 года я провёл первый перформанс, связанный с городской средой. Цель его — обратить внимание на кричащие азиатские заборы в европейском городе. В результате удалось вызвать обсуждение цвета заборов и в среде профессионалов, и среди обывателей. Через несколько лет в Иркутске изменили правила благоустройства: мэрия пообещала, что оранжевых заборов больше не будет, а имеющиеся перекрасят.

Не всем понравилась идея красить заборы в чёрный — массы опять, как Вакуленко, затянули песню про мрачность и траурность. Почитайте комментарии в статье на Ирк.ру. Но опрос в конце статьи (поучаствовало 3000 человек) показал, что противников перекрашивая не больше, они просто громче, а сторонники — не такие активные и агрессивные: голоса за оранжевый и за неоранжевый распределились поровну. Однако такие сми как «Глагол», например предпочитают ссылаться на менее представительный опрос «Комсомолки», где проголосовало всего 270 человек (да ещё и со странными вариантами ответа).

О том, в как выбирать цвет краски для заборов, я напишу во второй части поста, а сначала покажу взгляд городской администрации на этот вопрос. Ну и вы также увидите, что с логикой и исполнительской дисциплиной у Сергея Евгеньевича Полозкова и его подчинённых. Под заборами я буду понимать не только те перильные пешеходные ограждения, о которых мы с Сергеем Евгеньевичем переписывались через его подчинённых, а ограждения в более широком смысле — из штакетника, сетки, бетонные, кованые, сварные и так далее, потому что разные заборы в городе бывают, но все обсуждения идут только вокруг тех, что вдоль проезжей части.

Заборы, покрашенные в хроматические цвета, не вяжутся друг с другом и с объектами рядом; заборы из заплаток разного цвета выглядят убого

Письма о сроках

Мэрия в пресс-релизах (ссылки выше) обещала перекрасить 240 км заборов до конца апреля 2019 года. Но не сделала этого — даже сейчас, в 2022 году, можно увидеть оранжевые заборы на улицах. Кроме того, мэрия не только не стала перекрашивать существующие заборы, она и после запрета продолжала ставить новые заборы запрещённого цвета.

Установка оранжевого забора в феврале 2020 года (фото прислала подписчица)

В январе 2021 года (запрет действует уже полтора года) я отправил запрос в городскую администрацию, чтобы узнать, планирует она отвечать за слова или нет. Не я тянул мэрию за язык, она сама назначила себе дедлайном по перекраске апрель 2019 года. Интересно же, на сколько процентов эта работа готова, какой новый срок завершения они себе назначили.

26328 от 11.01.2021 (027-05-00052/21)

Несколько лет назад в правилах благоустройства Иркутска определили, что цвет заборов должен быть сдержанным.

Но до сих пор на некоторых улицах города заборы оранжевые (например, в восточном конце Баррикад или несколько секций на улице Поленова, поверх которых закреплены листы оранжевого же поликарбоната). Также в соцсетях встречаются публикации депутатов, которые сообщают, что добились того, чтобы в их районе заборы остались оранжевыми.

Соответственно, у меня три вопроса, ответьте на каждый.

1. Действительно ли эта норма по цвету заборов необязательна к исполнению и можно договориться, чтобы в каком-то районе она не применялась?
2. Когда (назовите дату, достаточно месяца и года) в Иркутске уже точно оранжевых заборов не останется (начать можете с Поленова и Баррикад)?
3. Что должен сделать обычный иркутянин, чтобы ускорить исчезновение оранжевых заборов на какой-то улице?

405-71д-250/21 от 21.01.2021, подготовила С. Е. Шоколева

В ответ на Ваше обращение в администрацию города Иркутска сообщаю, что ежегодно в месяц санитарной очистки эксплуатирующей организацией проводятся работы по окраске металлических пешеходных ограждений в центральной части города в чёрный цвет, в остальных частях города — в цвет раскладки RAL 3009 оксид красный. В текущем году указанные работы также будут проводиться в апреле 2021 года. Дополнительно в эксплуатирующую организацию будет направлено обращение о необходимости усиленного контроля за улицами Поленова и Баррикад.

Как вы видите, это отписка — ни на один из трёх моих вопросов не ответили по существу. Это Шоколева так сделала, чтобы меня позлить, или она просто глупая и невнимательная? Контроль за улицами Поленова и Баррикад тоже не усилился, кстати.

Январь 2022 года, оранжевый забор и нежелательный же поликарбонат (тоже оранжевый) на улице Поленова так и остался

26509 от 30.01.2021 (027-05-604/21)

Я получил от вас письмо, 405-71д-250/21 от 21 января 2021, подготовленное гражданкой Шоколевой и подписанное гражданином Полозковым. В этом письме вы уходите от моих вопросов и отвечаете на какие-то другие.

Вы мне рассказываете, что каждый год красите ограждения — в центральной части города в чёрный цвет, а в остальных частях — оксидом красного. Но вот только я не спрашивал, в какие цвета в каких частях города вы красите заборы.

Вы мне пишете, что в этом году красить будете в апреле. Но я не спрашивал, в каком месяце в этом году вы будете красить заборы.

Вы пишете, что будете усиленно контролировать улицу Поленова и Баррикад, но я не об этом же просил.

Давайте начнём сначала. Я повторю три старые вопроса, на которые вы не ответили, и даже предложу вам примерный вариант ответа. Кроме того, раз уж вы вынуждаете меня писать повторно, я задам несколько дополнительных вопросов, на основании вашего ответа. У меня просьба простая: отвечайте по существу на те вопросы, которые я задаю, отвечайте на все вопросы и, желательно, в том же порядке.

Итак.

Правила благоустройства определяют цвет ограждений в городе.

1. Действительно ли эта норма по цвету заборов необязательна к исполнению и можно договориться, чтобы в каком-то районе она не применялась?
   Примерные ответы могут быть такими: а) да, это норма обязательная, невозможна ситуация, чтобы где-то в Иркутске было иначе б) нет, это норма необязательная, потому что…

2. Когда (назовите дату, достаточно месяца и года) в Иркутске уже точно оранжевых заборов не останется?
   Примерный вариант ответа: гарантированно оранжевых заборов в Иркутске не останется к апрелю 2048 года.
3. Что должен сделать обычный иркутятин, чтобы ускорить исчезновение оранжевых заборов на какой-то улице?
   Примерный вариант ответа: иркутянину нужно написать обращение туда-то по такой-то форме, и тогда в течение такого-то времени цвет заборов будет приведён в соответствие с правилами благоустройства.

Новые вопросы:

4. В своём ответе вы пишете о какой-то «центральной части города». Скажите, чем она ограничена, какими улицами и есть ли какой-то документ, где это чётко определено (чтобы не было ситуации, что разные ведомства трактуют местонахождение этой центральной части города по-своему).

5. Вы пишете об усиленном контроле двух улиц. А расскажите, пожалуйста, как выглядит обычный контроль улиц города, что администрация предпринимает для выявления нарушений правил благоустройства: устраивает какие-то рейды, например? Тогда какая их периодичность, какая обычно продолжительность одного такого рейда (в часах или километрах)? Или же никакого обычного контроля не существует и вы реагируете только на обращения горожан? Вот я вчера шёл и обнаружил те же оранжевые заборы на 4-й Советской улице. Вы знали, что они там тоже неправильного цвета, вы это контролировали или упустили из сферы контроля?

20.02.2021 № 405-71-1258/21, подготовила И. А. Седунова

Как красить заборы

Вопреки устоявшемуся мнению, прямого запрета красить заборы оранжевым, в правилах благоустройства нет. Я, когда готовил этот материал, сам удивился. Думал, что есть, потому что опирался на слова главного архитектора, на публикации в сми, поэтому и не пошёл проверять первоисточник. А там написано следующее:

33 · 2 Дорожные ограничивающие ограждения для пешеходов не допускается окрашивать в яркие цвета, находящиеся в красной, оранжевой, жёлтой, синей и зелёной цветовой палитре.

Выходит, что можно красить не яркими цветами из красной, оранжевой, жёлтой, синей и зелёной палитр, а также любыми оттенками коричневого и фиолетового, а также ахроматическими (белым, серыми и чёрным)? Но кто и как определяет, яркий это оранжевый или спокойный, благородный оранжевый? Не указано, можно ли красить секцию более чем в один цвет. Не указано, можно ли в одном непрерывном ряду секций использовать более одного цвета. Не написано, что не надо красить бетонные, оцинкованные и хромированные заборы (вот вы смеётесь, а подрядчики мэрии запросто могут покрасить гранит или, что хуже, мрамор или песчаник). И обратите также внимание, что эта формулировка вообще никак не обязывает заборы в некой «исторической части города» красить в чёрный цвет, а в остальном городе — цветом запёкшейся крови (Рал 3009).

Если бы авторы поправки по-настоящему хотели написать какое-то рабочее правило, им следовало бы указать допустимые цвета по вееру Рала. Что такое Рал — чиновники точно знают, это видно по первому их ответу.

Но у меня есть предложение лучше: разрешить всем красить все заборы, нуждающиеся в покраске (кроме оцинкованных, хромированных, бетонных, кирпичных) в любые ахроматические цвета (белый, чёрный и все оттенки серого). Такой выбор не будет требовать никаких согласований.

Это не означает, что заборы не могут быть каких-то других цветов. Если собственник забора захочет покрасить его в цвет элементов фасада или каких-то инфраструктурных объектов на улице, чтобы графически их связать, пусть согласует это решение в соответствующем комитете и красит. Можно даже сделать своего рода частно-муниципальное партнёрство: разрешить коммерческим предприятиям красить муниципальные заборы, находящиеся возле их помещения, в хроматические цвета — после согласования.

Синий и серый цвета связаны с застройкой или другими инфраструктурными объектами. И не надо их красить оксидом красного, это сделает только хуже

Выбор цвета заборов собственниками — нормальная практика и уже применялась в 2013 году, когда цвет и тип металлических ограждений, что устанавливались за счёт городского бюджета, выбирали руководители образовательных учреждений.

В этом есть здравое зерно: забор не существует сам по себе, он связан с другими объектами, находящимися рядом: с фасадами домов, с урнами, фонарями, установленными мафами. Поэтому нужно задумываться о том, чтобы получалось нечто цельное. Вот пусть над внешним видом этого ансамбля задумывается тот, чьё здание находится рядом. А пока если никто не задумывается — то надо всё красить в любые нейтральные тона: чёрный, серые, белый.

Если вдруг здесь будут устанавливать ограждения, то их надо будет красить коричневым, в цвет фонарей и рам павильонов, но не в чёрный

О том, что отдельные элементы не должны вываливаться из общего стиля, уже написано в тех же самых правилах благоустройства:

26 · 1 Ограждения на фасадах здания должны быть выполнены в едином стиле. Цвет и материал решёток и ограждений должны соответствовать архитектурно-стилистическому облику фасадов здания.

Вот нужно то же самое правило спустить с небес на землю и применять не только для фасадов, но и для улиц.

Впрочем, над практикой применения этого правила на самих фасадах тоже надо поработать

Из второго ответа мэрии мы узнали, что предполагалось определить свой цвет забора для каждого административного округа: Правобережному — чёрный, Октябрьскому — антрацит (вероятно, Рал 7016), Свердловскому и Ленинскому — приглушённый терракотовый (нет такого названия в палитре Рала). Эта идея совершенно надуманная. Административное деление ткани города существует только в головах у чиновниках и на бумаге. Обычные люди такими понятиями не оперируют. Обычным людям всё равно, что левая сторона улицы относится к одному району, а правая — к другому. Важно, чтобы выглядело цельно, естественно, аккуратно. Но ещё ничего, если заборы покрашены в разные цвета на разных сторонах улицы. Гораздо хуже, если смена цвета происходит на примыкающих секциях.

Июль 2018, апрель 2019, май 2021

Видимо, прямо напротив Торгового комплекса и проходит шоколевская граница «исторического центра» Иркутска. Цвета меняются год от года — маркировка сохраняется неукоснительно. Но если там эту нелепицу как-то можно объяснить, то что символизируют оранжевые секции с четырёх сторон Острожного моста, почему они не чёрные? Вообще все случаи, когда забор покрашен не целиком, а фрагментами, выглядит неаккуратно. Нестрашно, если у примыкающих секций разная форма: если дополнительно это не подчёркивать цветом, то оно и не так заметно будет.

Мне кажется, что по умолчанию секции заборов следует окрашивать в один цвет. Человеку с неразвитым или испорченным вкусом выбрать один цвет, гармонирующий с окружающим пространством, проще, чем два, которые к тому же должны сочетаться друг с другом.

При этом я не против того, чтобы отдельные элементы забора были окрашены в разные цвета. В примере ниже это выглядит даже гармонично: возле конторы какого-то садоводства детская площадка, элементы которой перекликаются со штакетинами. Штакетины покрашены не массивом (секция в один цвет, секция — в другой), а через одну — так весь забор, целиком, становится однородным — пёстрым. А то, что краски уже выцвели, только объединяет элементы.

Забор, сплошняком покрашенный охристым или белым, смотрелся бы лучше

Совсем не так выглядят заборы, которыми осчастливил город депутат Дмитрий Владимирович Ващук, член комиссии по вопросам градостроительства, архитектуры и дизайна, а также комиссии по ЖКХ и благоустройству. А вы говорите, дизайнеров в Иркутске нет.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Дмитрий Ващук (@dmitryvashuk_3)

Дмитрий Владимирович маскирует проблемы благоустройства обилием краски: посмотрите его Инстаграм, во дворах его участка покрашено вообще всё: природный камень, бордюры, деревья, покрышки. А в какие цвета! Кстати, эти пошлые разноцветные секции забора, мне кажется, он где-то массово производит, а потом привозит на место и ставит как попало: на видео заметно, что депутатские заборчики по размерам не совпадают с огораживаемой территории, остаётся полметра-метр снаружи. Задавать вопросы о том, почему всё так, почему используются запрещённые в благоустройстве старые шины, Ващуку бесполезно. Но он не игнорирует эти вопросы, не подумайте плохо, он их удаляет.

Предложения

Я знаю, что Иркутское региональное отделение фонда развития городов «Городские проекты» Ильи Варламова и Максима Каца собирает предложения по изменению правил благоустройства Иркутска. Поддержите моё предложение и подумайте, что ещё следует изменить (не относительно заборов, а вообще), присылайте идеи в комментариях. Суть моих предложений такая (я по-простому, не на юридическом):

1. Правила окраски заборов распространить на все их типы: строительные, декоративные, пешеходные перильные ограждения и так далее. Менее жёсткими сделать их для заборов в частном секторе.
2. По умолчанию все заборы красить ахроматическими цветами, на всей территории города, без тупого деления на районы.
3. По умолчанию все элементы забора окрашивать в один цвет.
4. Если собственник забора захочет покрасить его в хроматический цвет (или установить новый, уже окрашенный забор) — то он сперва бесплатно согласовывает цвет с администрацией. Если собственник забора хочет использовать несколько цветов — пожалуйста, по бесплатному согласованию схемы покраски.
5. Муниципальный забор может быть окрашен физическим или юридическим лицом в другой цвет по согласованию с муниципалитетом. Это лицо берёт на себя обязательства по подновлению краски, а мэрия — обязуется не перекрашивать этот забор в апреле своими таджиками.
6. Примыкающие друг к другу секции забора могут отличаться по рисунку или по типу материалов, но должны быть выкрашены в один цвет. Для частного сектора — заборы разных собственников могут отличаться по цвету (даже если стоят сплошным рядом), но каждый должен быть выполнен полностью из одного материала (а не из кусков чего попало).

Профнастил на последней фотографии оставил умышленно — сравните пусть и неровное ограждение, но одного тона и из одного материала, сравните с ситуацией в карусельках выше, когда лист профнастила цветным пятном закрывает дырки

Ещё думаю, что должны появиться когда-нибудь и своего рода паспорта улиц, по аналогии с паспортами фасада, которые определят и рекомендованные для посадки растения (с учётом типа застройки, уровня загрязнения почвы и воздуха), и цвета инфраструктурных объектов. Такие паспорта нужны будут в первую очередь самой мэрии. На первой фотографии — зелёный цвет, которым подрядчики городской администрации покрасили деревянные заборы на нескольких центральных улицах города (на фото — Ланинская). Мне кажется, что та такой площади покраски и в таком окружении этот цвет выглядит не по-столичному. Даже если использовать другой зелёный, в тон профнастилу, которым забили окна, всё равно выходит недостаточно хорошо. Лучше будут смотреться какие-то оттенки коричневого или же светло-серый, белый.

А кто скучает по оранжевым псевдобурятским заборам — ещё продаются сувенирные секции

☉

Пока подписок на Бусти достаточно для выпуска одного подобного материала в месяц. Присоединяйтесь к донорам и сможете ускорить выход новых постов и влиять на тематику (тарифы от «Перекати-поле» и выше). Также можете оставить разовую благодарность через форму ниже (это не требует регистрации). И подписывайтесь на канал в Телеграме — там анонсы новых публикаций и прочая.